56 
– Этим не шутят!
– Чтоб я так жил, – тут же сказал Гриша. «Ответственный» помолчал, отдышался и, наконец, пришел в себя:
– Вы, гражданин Самошников, выйдите в коридорчик, посидите там. А вы, гражданин Гаврю…
– Гаврилиди, – услужливо подсказал Гриша.
– А вы, значит, задержитесь, – сказал начальник, не рискуя снова запутаться в неприятной ему нерусской фамилии.
– Десять тысяч!!! Десять тысяч западных бундесмарок, сука!!! – кричал Гриша Гаврилиди.
Несмотря на тихую, пустынную окольную дорогу – «ландштрассе», куда раздерганный Гриша впилился, так и не найдя в Бонне выезда на автобан, обратный путь был очень шумным, нервным и скоростным.
– Десять тысяч!!! Курва!… Охереть можно! – вопил Гриша на скорости сто тридцать при ограничении в семьдесят километров.
– Десять тысяч… – потерянно повторял за ним Лешка.
– Да еще в течение пяти суток!… Жлобяра советская!…
– И чтобы я еще публично всю Западную Германию обосрал… Как плацдарм американской военщины, – не мог оправиться Лешка.
– На это как раз можешь болт забить… Он же сказал, что они сами напишут, как надо. Тебе только подмахнуть…
– Но почему только «американской»?! – тихо возмутился Лешка. – А где мы были на гастролях? В детском садике с танками и самоходками?! Перестройка, мать их. Ни хрена не меняется…
– Как это не меняется?! – кричал Гриша, нагло обгоняя неторопкий фургон под испуганный, истерический сигнал встречной машины. – Очень даже меняется! Когда это было, чтобы такой «бугор» брал на лапу?! То есть, конечно, брали, но не от таких, как мы… А счас, е-мое и сбоку бантик! Рассказать в Одессе – никто ж не поверит!…
– Осторожнее, Гришка, не гони… Здесь ограничение по скорости. Семьдесят кэмэ.
– Ездить надо уметь! Ты о бабках думай! Десять тысяч!!! – кричал Гриша и гнал по узкой дороге бедную старую «мазду» со скоростью сто сорок.
…Потом ели жареные колбаски и пили кофе на придорожной автозаправочной станции в районе Берцдорфа.
– Почему же он говорил о деньгах не со мной, а с тобой? – удивлялся Лешка.
– Увидел делового человека, с которым можно сварить супчик, – достойно отвечал Гриша.
– Но речь-то шла обо мне! Зачем нужно было выставлять меня в коридор? – не понимал Лешка.
– Шлемазл! Ты же – свидетель!… На кой черт ему в кабинете лишний глаз и лишнее ухо, когда речь идет о «капусте»? А от меня одного можно всегда отпереться – послать в жопу, сказать, что я – шантажист, психопат… Что хочешь! Элементарно… Кто я? Что я? Беглый грек с-под Одессы. Кому лучше поверят?
– Десять тысяч… С ума сойти! Нереально. – Лешка встал, вытер руки бумажной салфеткой.
– Отольем на дорожку? – спросил Гриша.
Пошли в туалет. Сделали свои дела, помыли руки, вышли к стоянке, где отдыхала несчастная служанкина «мазда», с которой от рождения никто не обращался так нагло, как этот беглый Гаврилиди.
Рядом со стоянкой – площадочка, где продавали разные подержанные автомобили. Машинки выглядели как новенькие.
Гриша остановился рядом, сказал Лешке:
– Пожалуй, выберу себе «фольксваген».
– Собираешься покупать машину? – удивился Лешка.
– Нет, конечно. Откуда у меня деньги?
– Тогда почему бы тебе не выбрать «мерседес»? – поинтересовался Лешка Самошников.
***
Вечером сидели у Немы Френкеля в «Околице».
К несчастью для Френкелей, народу в кафе не было, и Лешка не пел романсы, а Гриша Гаврилиди не сверкал лацканами старенького смокинга. Просто сидели за столиками и пили кофе с горячими бутербродами.
За кофе мадам Френкель с них не брала ничего, а за горячие бутерброды Нема взимал с Лешки и Гриши, как обычно, – половинную стоимость. Свои люди – сочтемся…
Сейчас мадам Френкель мыла пивные стаканы, а глава предприятия протирал их несвежим полотенцем.
– Я так и не понял, почему этот посольский тип дал нам всего пять дней? – спросил Лешка.
– Он в воскресенье улетает в Москву. В отпуск. Эти десять штук для него – как бы «подъемные».
– Он так и сказал?! – поразился Лешка.
– Он сказал про воскресенье, Москву и отпуск. Остальное было нетрудно додумать, – ответил Гриша и крикнул Френкелю: – Нема! Дай десять тысяч, через год отдам с процентами.
– Мишугинэ, – грустно произнес Нема, просматривая на свет только что вымытый стакан. – Тебе перевести на греческий?
– Не надо, я ж с-под Одессы.
– Смотри, почти рядом! – удивился Френкель. – Чего же ты не попросил у меня раньше, когда я заведовал столовой закрытого типа при Мариупольском исполкоме?
56 
