79 
Прикосновение было мимолетным, но Аманда содрогнулась, потрясенная силой своего желания. Рот мгновенно пересох, нервы были до того натянуты, что казалось, она вот-вот упадет в обморок. Нечто вроде молнии пронзило ее: очевидно, наслаждение оказалось слишком велико. Ей вдруг стало безразлично, что они находятся в переполненном зале. Хотелось опуститься на натертый паркет, притянуть Джека к себе, припасть губами к его рту, ощутить тяжесть его тела, упругость наполняющей ее плоти. Примитивные, буйные, дикарские мысли захлестнули ее прямо здесь, в блестящем окружении, в разгар бала, и голова кружилась от страха и возбуждения.
Но Джек выпустил ее ногу и встал.
– Аманда, – тихо позвал он. Он смотрит на нее, смотрит, она точно знает это, но не может поднять голову. И едва способна ворочать языком!
– Пожалуйста, оставьте меня одну, – ухитрилась пробормотать она наконец. – Пожалуйста…
Как ни странно, он, кажется, понял, в каком она состоянии, потому что с вежливым поклоном удалился.
Аманда несколько раз глубоко вздохнула, чтобы немного успокоиться. Разлука не охладила ее желания. Одиночество и тоска по-прежнему были ее доводящими до отчаяния спутниками. Сумеет ли она вынести нечастые встречи с ним? Или обречена страдать до конца дней своих? А если это так, что же ей делать?
– Мисс Брайерз?
Низкий приятный голос неожиданно ворвался в думы Аманды. Подняв встревоженные глаза, она узрела знакомое лицо. Высокий бородатый мужчина с каштановыми, прошитыми серебром волосами подошел к ней, приветливо улыбаясь. Глаза цвета темного шоколада весело заискрились при виде ее нерешительной физиономии.
– Вряд ли вы помните меня, – извиняющимся тоном начал он, – но мы встречались в доме мистера Девлина на Рождество. Я…
– Разумеется, помню! – воскликнула Аманда, втайне довольная, что вовремя вспомнила его имя. Известный детский писатель, с которым она так мило беседовала на празднике!
– Как приятно вновь встретиться с вами, Дядюшка Хартли! Вот уж не думала увидеть вас здесь!
При упоминании своего псевдонима Хартли невольно засмеялся.
– А вот я понять не могу, почему самая очаровательная из всех здешних женщин не танцует! Может, окажете мне честь? Кадриль только начинается.
Аманда с сожалением покачала головой.
– Боюсь, ленты на моих туфельках не выдержат. Повезет еще, если удастся дотерпеть до конца вечера и не остаться босой!
Хартли взирал на нее с видом человека, не совсем уверенного в том, говорит ли она правду или просто хочет отделаться от нежеланного поклонника. Аманда поспешила успокоить его:
– Думаю, моя обувь выдержит путешествие к буфету, если вы будете так добры проводить меня.
– С радостью, – искренне заверил он, предлагая ей руку. – Я очень надеялся снова увидеть вас после нашего разговора на вечере у мистера Девлина. Но к сожалению, вы в последнее время не часто балуете общество своим присутствием.
Аманда вскинула на него глаза, гадая, дошли ли до него слухи о ее связи с Джеком.
Но выражение лица Хартли оставалось добрым и учтивым. Ни намека на осуждение или презрение.
– У меня было много работы, – резко ответила она, пытаясь не обращать внимания на внезапно нахлынувший стыд… Впервые она испытывала подобные эмоции… но не могла с собой справиться.
– Разумеется, такая талантливая женщина, как вы… требуется немало времени, чтобы создавать столь поразительные образы.
Они остановились перед столом, и Хартли жестом велел лакею наполнить ее тарелку.
– А вы? – спросила Аманда. – Написали новые детские стихи?
– Боюсь, пока не успел, – жизнерадостно объявил Хартли. – Несколько недель проводил с сестрой и ее выводком. У нее пять дочерей и два сына, и все хитрюги, пройдохи и озорники. Настоящие лисеныши!
– Вы любите детей? – поинтересовалась Аманда.
– Очень. Дети напоминают об истинной цели в жизни.
– Какой же?
– Любить и быть любимыми.
Аманда была потрясена и растрогана простыми искренними словами. Удивленная улыбка коснулась ее губ. Как приятно встретить человека, не боящегося быть сентиментальным!
Карие глаза Хартли светились теплом, но губы печально кривились.
– Моя покойная жена и я не могли иметь детей, к нашему общему разочарованию. Дом без детей слишком уж тих. Неестественно тих.
Пока они двигались вдоль столов, Аманда не переставала улыбаться. До чего же хороший человек, умный и добрый, хоть его и нельзя назвать красивым. Но что-то в этом широком лице с большим носом и выразительными карими глазами казалось ей бесконечно привлекательным. Такое не
79 
