Последние отзывы

  17  

– Замолчите, – холодно сказала Ирма Андреевна. – И запомните все! Не смейте приплетать Глеба Сергеевича к склочным замашкам моей дочери! Глеб любит свою жену и никогда не пойдёт на глупые, пустые интрижки.

Ирма резко развернулась и с прямой спиной начала подниматься по крутой лестнице, ведущей к дому. Никас и кухарка, словно свита, последовали за ней.

– Тебе повезло, приятель, – похлопал меня по плечу Арно. – Никому не удавалось заполучить такое расположение хозяйки! Вот что значит засветиться в журнале «Бэлль»! – Он ещё раз долбанул мне в ключицу и присоединился к свите Ирмы Андреевны.

Неожиданно вспыхнули фонари, фантастическим светом осветив пляж, море и дом. Я огляделся, увидел свою одежду и понял, что до сих пор стою в плавках. На песке отчётливо виднелись следы тонких женских каблуков, ведущих к морю, а у воды валялся клочок бумаги. Я поднял его, развернул и прочитал корявые строчки: «В моей смерти винить Глеба Сазонова».

– Чёрт! – Быстро одевшись, я сунул записку в карман джинсов, с ужасом думая, что было бы, если бы Настя утонула, а на берегу нашли это послание.

– Что, Настька не доплыла до острова Секс? – послышался ехидный голос Прохора из кабинки для переодевания.

– Не доплыла, – пробормотал я, но, опомнившись, строго спросил: – Почему ты не спишь?

– Свет вырубился, Настька тонет, разве поспишь тут? Что за бумажку ты подобрал? – Прохор вышел из кабинки.

– Мусор, – равнодушно ответил я.

– У нас на пляже мусора не бывает. Это записка?

– Да с чего ты взял!

– Я видел, как ты читал.

– Не читал, а смотрел.

– Настя всегда оставляет записки, когда приканчивает себя.

– И… а… – Я потерял дар речи. – Твоя сестрица часто занимается самоубийством?

– Бывает, – вздохнул Прохор. – Она влюбчивая очень. То в охранника влюбится, то в электрика, то в шофёра. Их из-за этого увольняют, а Настька то травится, то вешается, то вены режет. Потом помирает и орёт: «Помогите! Помогите!»

– Ясно, – кивнул я. – А топится она первый раз?

– Первый. Она ж плавает как рыба, чего ей топиться-то?

– А в записках что пишет?

– Не знаю. Мне не читали. Но я думаю, что-нибудь плохое, потому что после этих записок всех ругают, увольняют и денег не платят. Если Настька в тебя влюбится, то тебя тоже поругают и уволят! А я не хочу… – Он вдруг схватил меня за ногу и щекой прижался к бедру. Я почувствовал, что в горле запершило. Меня вдруг потянуло погладить Прохора по голове, чего в моей педагогической практике никогда не случалось.

– Меня не поругают и не уволят, – успокоил я пацана. – Я ж не электрик.

– Ты обещал мне урок ночного ориентирования! – вспомнил Прохор. – Поехали!!

– Куда?! – удивился я.

– Куда глаза глядят!

– А поехали! – вдруг согласился я. – Прошвырнёмся немного на папином «Вольво» и к полуночи дома будем.

Он радостно завизжал и повис у меня на ноге.

– Мужики так не пищат, – отрывая Прохора от себя, сказал я.

– За руль не пустишь? – в десятый раз спросил меня Прохор.

– Ни в коем случае. У твоего папаши машин не хватит, чтобы я каждый раз тебя за руль пускал, – ответил я тоже в десятый раз.

– Папка богатый. Вернее, это мамка богатая, а папка с ней за компанию.

Я с грустью подумал, что тоже богат «за компанию» с Бедой, и что ничего хорошего такое богатство не приносит…

– А чем занимается твоя мама?

– Она гостиницы строит. А ещё театры и санатории. И дельфинарий тоже она построила!

– Здорово. Строительный бизнес, пожалуй, самый лучший на свете. Ты тоже будешь строителем?

– Нет! Я буду как ты, домашним любимцем. Сильным, смелым, огромным и добрым. Я буду учить детей тонуть в двадцать первых «Волгах»!

У меня опять запершило в горле от нахлынувших чувств, и я всё же погладил Прохора по светловолосому затылку. Если так дальше дело пойдёт, то я начну целовать его в щёчки, называть Просей и пускать слезу при расставании с ним.

Смутившись от своих чувств, я втопил педаль газа в пол и тут заметил, что мы мчимся по тому участку шоссе, где находится кафе «Аллигатор».

– По шашлычку вдарим? – подмигнул я Прохору.

– Мама говорит, что есть на ночь вредно.

– Вредно не есть, – непедагогично заметил я.

– Тогда вдарим по шашлычку на ночь! – радостно закричал Прохор. – Так вдарим, что аж слюни до пояса потекут!

В это позднее время парковка возле кафе оказалась почти свободна. Я загнал «Вольво» в большой удобный карман, который находился почти напротив дверей заведения.

  17