Последние отзывы

  63  

— Пошли, — пожилой милиционер докурил и начал, пыхтя и постанывая, выбираться из машины. — Похоже, мадам заснула стоя, как лошадь.

Приникшая к дереву Лена грустно ковыряла пальчиком кору. Надвигавшуюся грозу в виде двух кряжистых стражей порядка она не замечала, уйдя в свои скорбные мысли.

— Скучаем? — весело поинтересовался молодой.

— Идите, куда шли, — сердито посоветовала Лена, не оборачиваясь.

— А мы сюда и шли.

— Что, других кустов нет? — вздохнула она и обернулась. — Дожили, милиция зеленые насаждения обгаживает.

— Что пили, барышня? — поморщился пожилой. — И документики попрошу.

— Вы представиться должны, по всей форме, — уверенно заявила Лена. — И потом, на каком основании вы требуете документы?

— Обычная проверка. Так что, документы есть? Документов у нее не было абсолютно никаких.

Ледяная волна ужаса шлепнула ее по затылку и стекла по спине. Моментально вспомнились все рассказы про милицейский произвол, оборотней в погонах и прочие ужасы. Лена уже видела себя в тулупе и валенках на лесоповале.

— А я с работы шагаю усталый, — ехидно пропел молодой, узревший в разрезе голую ногу в тонком чулке, заканчивающуюся шпилькой. — Как вахта, где трудимся?

Тон его не оставлял сомнений в том, что ее считают девушкой сильно облегченного поведения. Лена засопела от возмущения и прозаикалась:

— Да как вам не стыдно! Я переводчицей работаю! У меня сегодня выходной! Я что, не имею права нарядиться в свой законный выходной день?

— А, валютная, — довольно протянул молодой. — А чего выходной? У вас же сейчас самая пахота. Или профсоюз отстоял права трудящихся герлов?

С одной стороны, ссориться с милицией, не имея с собой документов, было крайне необдуманно, с другой — она сильно обиделась. Макияж был довольно скромным, юбка длинной, и с какой радости они приняли ее за путану, было абсолютно неясно. Говорить представителям органов, что у них от долгой работы со специфическим контингентом «глаз замылился», тоже было нельзя, но очень хотелось.

— А что у нас с походкой? — перешел ближе к делу пожилой милиционер.

— Я бы посмотрела на вас в таких сапогах! — сердито ответила Лена. — Знаете, как ноги болят.

— О, Валентиныч. Я бы тоже на тебя в таких чоботах посмотрел, — заржал молодой.

— Хватит скалиться, — пожилой явно находился в стадии принятия решения. — Ладно, иди, только ноги не поломай.

Обрадованная столь быстрой развязкой Лена, забыв про сведенные судорогой стопы, резво поковыляла прочь.

— Нет, все-таки у баб мозг где угодно, только не в голове, — с сочувствием пробасил пожилой, глядя вслед прихрамывающей девушке.

В автобусе она обрушилась на ближайшее сиденье и со стоном вытянула ноги. Удостоверившись, что в салоне почти пусто, Лена воровато оглянулась и стянула сапожки, с наслаждением пошевелив пальцами. Ногам сразу стало холодно, но какая это была ерунда по сравнению с тем, что ей пришлось пережить.

— Ну как? — встретила ее мама, открывшая двери, едва только Лена поднесла палец к звонку.

— Никак, не дошла я, — она печально оглядела совсем новую обувь. Надеть эти сапоги она никогда больше не сможет, а жаль.

— Что значит «не дошла»? — потребовала уточнений Вероника Федоровна. — Упала по дороге или денег не хватило, чтобы доехать? Или струсила?

— Не угадала, — Лена, морщась, помассировала ноги. — Меня чуть не забрали в милицию. Я испугалась и вернулась.

— Так я и знала! — мама в ужасе прикрыла ладошкой рот. — Он связался с криминалом! Этого надо был ожидать. Я с самого начала подозревала именно такой вариант, но не стала тебя расстраивать раньше времени…

— Мам, Иван здесь ни при чем. Я даже не дошла до общежития. Мой внешний вид почему-то не устроил патруль на улице.

— А я говорила: с таким разрезищем порядочные девушки не ходят. Правильно, теперь хоть зашьешь это позорище.

— И не подумаю, — огрызнулась Лена, переместившись в комнату.

— И что, мы так и будем жить в неведении?

— Мама, кто это «мы»?

— Ты, я и мой внук.

— А-а, — протянула Лена.

— Бэ, — не сдалась мама. — Ребенка надо растить, это и раньше было дорого, а теперь вообще цены немыслимые. Ты хочешь повторить мою судьбу?

— А чего плохого в твоей судьбе? И, может, уже пришло время рассказать мне о моем отце?

— Нечего рассказывать, — мама помрачнела и быстро ушла в кухню.

— Нет, хватит отлынивать от ответа! — взвилась Лена. — Сколько лет можно тянуть с этой мыльной оперой! Я имею право знать, и я не понимаю…

  63