Есть любовь и сильная, но любителей клубнички ждет разочарование
95 
Внезапно, чьи-то сильные руки оторвали ее от Малкольма. Клэр вырывалась из рук Эйдана, все ее тело отчаянно трепетало:
— Нет! Дурак! Он умрет!
— И ты умрешь, потому что ему нужна твоя жизнь, и он сейчас не осознает, что делает. Ты отдашь ему жизнь, и Малкольм будет принадлежать Морею, — огрызнулся Эйдан.
Клэр не понимала. Ее переполняло отчаяние и вожделение, словно она была сукой в течке. Она уставилась на Малкольма, распростертого на камнях, терзающегося от боли, тяжело дышащего, отчаянно нуждающегося в ней, немедленно желающего ее. Она должна идти к нему. Разъярившись, она попыталась вырваться из рук Эйдана.
— Я могу помочь ему! — Она была в бешенстве. — Оставь нас одних!
Не обращая на нее внимания, Эйдан с легкостью тащил ее к ступенькам.
— Что ты делаешь? — недоверчиво вскричала Клэр, но ее поразительное вожделение немного утихло. В глубине души, она стала понимать, что выходит из транса.
— Малкольм умрет, если я не помогу ему! Он нуждается во мне… Отпусти!
— Ты сейчас не в себе… как и он. Морей второй раз заманил моего брата в ловушку. Но он не станет Димхааном.
Он обхватил ее рукой за талию, его тиски были как сталь.
Отбиваясь от него, Клэр бросила взгляд назад. Малкольм оставался лежать ничком, как охотник в лесу. Его сверкающий взгляд был устремлен на нее, следя за тем, как Эйдан заставляет ее уйти.
Ты нужна мне, Клэр… не уходи. Не слушай их… Вернись ко мне…
Его губы ни разу не пошевелились, но она слышала его, словно он говорил вслух.
И снова на нее нахлынуло ужасное желание.
Я приду, пообещала она. Я всегда прихожу, когда ты зовешь…
Ройс взбежал по ступенькам и прошел мимо Эйдана и Клэр, держа в руках раскаленное железо, которое светилось в ночи адским пламенем.
И Клэр снова начала дико бороться с Эйданом.
— Ему это не нужно, — закричала она. — Ему нужна я!
Клэр увидела, как Ройс дал Малкольму кинжал.
Она перестала отбиваться, задохнувшись от страха. Малкольм зажал рукоятку между зубами, крепко сжав костяную рукоять. Его серебристый взгляд был неотрывно прикован к ней.
Клэр крепко схватилась за Эйдана. У Малкольма вырвался стон. Ужасный запах горящей плоти наполнил ночь.
Клэр закрыла руками рот, колени подогнулись. Эйдан поймал ее, крепко прижимая к своей груди.
— О, Господи, — она задыхалась в слезах. Она должна сейчас же пойти к нему. — Пожалуйста, Эйдан, — вскричала она, — Пожалуйста!
— Он без сознания. Сейчас ты не можешь ему помочь.
— Я могу, — всхлипнула она, — могу.
Эйдан оглянулся на Ройса. Тот кивнул.
— Башня наверху, — сказал Эйдан. — Там только один вход. Я поставлю на дверь замки.
Они собирались запереть его словно животное, с ужасом подумала Клэр.
— Я клянусь, что буду держаться от него подальше, — солгала она. — Пожалуйста, не запирайте его.
— Мне жаль, Клэр. Но так будет лучше для Малкольма, — ответил Эйдан. — И для тебя так тоже будет лучше.
Удар, нанесенный по затылку, застал ее врасплох. Возникла тупая боль, а потом и ужасная догадка. А затем она провалилась во тьму.
Малкольм проснулся.
Он горел в адском пламени. Задыхался от жгучей боли, но не мог двигаться, мука была столь ужасной, что он даже не мог открыть глаза. Ему потребовалось время, чтобы побороть боль, огнем охватившую все его тело, и только тогда он смог кое-как собраться с мыслями. Он чувствовал головокружение, и был близок к потере сознания.
Он был на грани смерти. Наконец, он со стоном вздохнул, не в силах сдержать душащую боль. Слезы обжигали глаза, он парил в мире ужасных мучений.
У него появилась жажда — жажда жизни.
Были клятвы. Он был Повелителем. Не могло же все так закончиться.
Он должен сдерживать боль, он должен думать. Он попробовал сориентироваться. Где он? Ему нужна жизнь сейчас.
Его тело знало, что надо делать.
Малкольм застыл, пытаясь почувствовать запах жизни.
Он лежал на полу, под спиной — мягкий соломенный тюфяк, под руками — холодный камень. Он снова услышал свой стон, а затем шум дождя.
Он повернул голову. В дальнем конце маленькой круглой комнатки он увидел узкую бойницу[22] и деревянную дверь. Они заперли его? Он пристально посмотрел на дверь, и вдруг с потрясением осознал, что может видеть сквозь нее. С другой стороны висел замок. Но это не имело значения. Даже если бы они оставили дверь открытой, он не думал, что смог бы подняться, или хотя бы подползти к двери, а менее всего — выбить ее.
95 
