34 
Голова кружилась от его проникновенного голоса. Розе стало казаться, что все происходит во сне. Выпитое за ужином вино, волнующая беседа на террасе, ураган мучительных признаний, обвинений и словоизлияний в темном коридоре — и наконец пробуждение посреди ночи... Все это вместе облекло происходящее в марево сновидения, в чистый мираж.
— Касаясь взором твоей кожи, я знаю, что она нежна, как лунный свет. Я знаю также, что внутри ты гладкая, упругая и пахнешь кувшинками темного озера. Твой клейкий, сладчайший нектар своим ароматом кружит мне голову. Я знаю наверняка, что ты уже сочишься им, — мерно нашептывал ей Мэтью.
Роза барахталась в зыбучих волнах его густого голоса, утопала в них...
Девушка встрепенулась, когда его теплая ладонь легла на ее обнаженное плечо и медленно скользнула вниз по руке. Его пальцы сомкнулись в замок с ее прохладными пальцами, и волны уютного тепла заструились из Мэтью в Розу, стали наполнять, насыщать, пропитывать ее, как глоток согретого в руке коньяка.
Усилием воли Роза попыталась выпутаться... из чего? — но еще сильнее увязла. Мэтью уже держал ее всю и горячо дышал ей в лицо.
— Сопротивление не может принести такого же удовлетворения, на какое способно слияние. Если мужчина и женщина встретились, их путь лежит друг к другу, а не наоборот, — чувственно внушал он.
— Это биология, — парировала Роза.
— Это жизнь. Так было в раю, пока не открылись пагубные соблазны. Ты ведь не станешь спорить с Писанием? — едко спросил Мэтью.
— Сложно спорить со змием, — с сознанием собственной беспомощности пролепетала она.
— Тогда не спорь. Подчиниться порой приятнее, чем победить. Победитель всегда одинок. Поверь мне. Я много раз побеждал. На победителя смотрят снизу вверх. Ему не дают побыть наедине с собственными мыслями. Его используют, им козыряют. Но победитель — самый одинокий человек. Ему непозволительны ни слабости, ни страхи, ни пассивность. Он только половина себя. Никто не может дать ему утешение. Он как витрина, в которой круглосуточно горит свет. Победа — это наказание за непокорность судьбе, — в запальчивости бормотал Мэтью, обжигая Розу своим влажным дыханием.
— В чем ты пытаешься меня убедить?
— В том, что ты мне нужна, — ответил он.
— Надолго ли?
— Здесь и сейчас! Здесь-и-сейчас! Здесь! И! Сейчас! — на все лады отчеканил он, прижав ее к своей груди.
— Зачем? — Почти лишенная воздуха, словно угоревшая от его жара, Роза стремилась выпорхнуть из его силков.
— Я должен сделать тебя своей, — объявил как приговор Мэтью.
— Что значит должен? Кому должен? — трепеща, вопрошала девушка.
— Тебе, себе, судьбе, богине любви и красоты — Афродите.
— Ты играешь со мной. Ты искусный соблазнитель. Но то, чего ты хочешь, — лишь примитивный животный секс. И не уверяй меня, что подразумеваешь что-то большее. Я не буду спать с тобой. Оставь свои игры! — выпалила Роза.
— Вынужден тебя разочаровать, но я не сторонник примитивного животного секса. Какого угодно, но не примитивного и не животного, — возразил Мэтью.
— Это не меняет дела.
— Как раз наоборот. Это меняет все! — уверенно произнес он.
— То есть? — удивленно вскинулась Роза, не догадываясь, что своим вопросом дает ему шанс.
Мэтью снова приблизился к Розе, магнетизируя ее огненным взглядом.
— А ты не понимаешь? — таинственно проговорил он.
Роза медленно покачала головой.
— Секрет притяжения в том, что влечение никогда не бывает односторонним. Влечение может не найти выхода в ком-либо. Но оно всегда обоюдно. Таков закон. Демонстративное безразличие и пренебрежение подтверждают это. Еще более очевидна взаимность, когда сопротивление пропорционально стремлению. Это наш случай. Чем сильнее я желаю тебя, тем отчаяннее ты сопротивляешься. И наоборот, чем больше ты сопротивляешься, тем сильнее я желаю тебя. В том-то весь смысл...
— Не вижу в этом смысла, — возразила Роза, которая тем не менее очень внимательно слушала его.
— Уверяю тебя, смысл есть. Подсознательно ты знаешь — все женщины знают это на подсознательном уровне, — что чем яростнее сопротивление, тем в большее возбуждение приходит мужчина и тем лучше он удовлетворит свою женщину впоследствии, тем ярче и полнее эмоциями станет каждая встреча, тем незабываемее сделается близость. Ты же чувствуешь, что с каждой нашей пикировкой мы становимся все необходимее друг, другу. Это может пугать, злить или раздражать, но это так. Ты хочешь меня. Но по своей, внутренней раздвоенности отказываешься откровенно признать это.
34 
