Последние отзывы

  85  

— Картины уже в Италии?

— Да, и Фолькер придумал новую систему освещения.

— Где вы в Бергамо заночевали?

— Опять на молодежной турбазе.

Флориан, которому едва исполнилось двадцать пять и который был преданно влюблен в свою подружку, стал шофером и доверенным лицом Фолькера. Меня это, мягко говоря, удивляло. Но, опираясь на свой прежний опыт, я мог легко представить себе их итальянские поездки. Под управлением молодого человека мой «форд» без всяких неприятностей преодолевал перевал Бреннер.^[300] Рядом с водителем сидел на подушках — в пальто и закутанный пледом — уже не способный к вождению машины Фолькер. Его физическая немощь в сочетании с душевной невозмутимостью придавала ему достоинство, какое редко встретишь у людей, занимающихся транспортировкой картин. Он был погружен в себя. Фраза из его ранних дневников (Внимание— это молитва души) сохранила для него свою значимость, несмотря на все жизненные перипетии. Молодой человек — восприимчивый и, вероятно, амбициозный— во время этих совместных поездок, конечно, чувствовал особую ауру своего попутчика. Люди, живущие не ради доходов, Флориану Нойферту наверняка встречались нечасто.

— Не знаю, стоит ли мне соглашаться на роль в сериале «Хорошие времена, плохие времена»?^[301] Боюсь, ко мне навсегда пристанет ярлык актера для «мыльных опер».

— Я попытаюсь обеспечить тебе контакт с Коринной Харфух или Ханнелоре Эльснер.^[302] Чтобы ты посоветовался с действительно хорошей актрисой.

— И как же я познакомлюсь с Коринной Харфух?

— Мы вместе сочиним ей письмо. И я разыщу ее телефонный номер.

— Да, но что я могу ей сказать?

— Ты, Флориан, расскажешь ей все как есть. Что стоишь сейчас на распутье. Что тебе предложили выгодную работу, сняться в вечернем сериале, но ты боишься, как бы из-за халтуры не пострадала твоя актерская репутация. Она великая актриса — и наверняка что-нибудь придумает.

— Да она и слушать меня не станет!

— Если Коринна Харфух настоящая женщина, она, конечно, будет удивлена, но и обрадуется тому, что молодой актер обратился к ней за советом.

— Фолькер, она просто скажет, что я не должен играть в этом сериале.

— Не предвосхищай события. Может, она предложит: «Соглашайтесь, если вы нуждаетесь в деньгах. А ровно через год приходите ко мне, и тогда мы поговорим о ваших дальнейших планах». Надо разговаривать с людьми. Всегда — разговаривать.

— С Коринной Харфух, Ханнелоре Эльснер?

— Раньше я бы сказал: и с Юттой Лампе, и с Либгарт Шварц…^[303] Но сейчас не знаю, удастся ли подвигнуть этих пожилых дам на что-либо. А вот Харфух в курсе всего, что происходит сегодня, и, думаю, охотно тебе поможет. Она сама очень долго пробивалась к успеху. Нельзя недооценивать людей, Флориан!

На подъезде к Больцано они наверняка заглянули в «Автогриль». Потом, сидя в машине рядом с водителем, Фолькер смотрел на сжатые маисовые поля, сдвинул в сторону шерстяной плед:

— Италия! Один из древнейших очагов цивилизации! С точки зрения стиля здесь почти все безупречно.

— Странно, что половина итальянцев не нарушает скоростного режима…

О событиях в Бергамо я знаю только понаслышке. Фолькер будто бы ступил на землю красивого лангобардского города как ацтекский владыка Монтесума, когда еще не было испанцев, — то есть не особенно по ней и ступал. Поскольку поднимать тяжести он не мог и вообще едва передвигал ноги, он в своем одолженном пончо восседал, словно на тронном возвышении, на подиуме в главном зале Палаццо делла Раджоне (дворца XV века, где располагается бергамская Галерея современного искусства). Предупредительная директорша музея обеспечивала моего друга чаем и даже прислала электрокамин, чтобы у него не замерзли ноги. Со своего места на подиуме Фолькер, как некогда Боб Уилсон во Фрайбурге, дирижировал всеми работами по подготовке презентации совершенно нового типа. Мольберты для картин были выстроены по кругу. Флориан устанавливал привезенные из Германии осветительные приборы. Фолькер — сверху — наблюдал за необычным световым эффектом. После бесконечных (как всегда) переговоров по факсу и звонков в Милан ему удалось-таки уговорить спонсоров выделить необходимую денежную сумму. Пятьдесят две тысячи марок должны были поступить от BMW Italia, страхового концерна Fidelitas и местных бергамских фондов. Тексты каталога еще переводились на итальянский, фотографии уже печатались. Из Франкфурта, Ульма, Берлина, Австрии подвозили последние картины и тексты.

  85