117 
Рейн фыркнул:
— Гостиница…
Да понимаю. И гостиница, и Винта за незапертой дверью, и ужин будет вот-вот… и всё равно…
За стеной ухнуло и бухнуло. Я грустно вздохнула.
— Сита, ты такое сокровище! — сообщил глядящий на меня снизу муж. И тут же испортил всё впечатление, добавив: — Жаль, что надо вставать…
За стеной послышался топот, следом раздался негодующий вопль… Ссэнасс, закончив вылизываться, заинтересованно навострила уши. Мм-м… Если будут дальше гулять всем табуном, пусть ждут в гости ларру. Она у нас — общительное существо с непредсказуемым чувством юмора.
Я надела серое шёлковое платье. Строго и элегантно. И, расчесав волосы, сделала низкий пучок.
Холт подошёл сзади, положил мне руки на плечи, поймал взгляд в зеркале:
— К такой причёске тебе бы пошли длинные серьги в старинном духе. С камнями в цвет глаз, длинными подвесками, в ажурной серебряной оправе. И, знаешь, вот странность — в Лореции у меня такие есть!
— Тётенька, какая ты красивая! — встретила меня голосистая Винта.
— Называй её ньера Сита, — строго поднял палец Холт. — Тебе купим платье завтра.
— Я не хочу платье! — серые глаза округлились. — Мне надо штаны!
— Винта, садись к столу, сейчас принесут еду, — вступила я. — А потом всё обсудим. — Улыбнулась. — А пока расскажи нам о своей маме? У нее был магический Дар, да?
— А вы, тётень… ой, ньера Сита, откуда знаете?
— Ты видишь нашу Ссэнасс.
— Это кошка такая магическая умная? Да?
Я промолчала. Винта сглотнула:
— Мама ушла два года назад. Она говорила мне никогда, никогда не носить женское платье и всегда прятать волосы.
Да, Рейн был прав. Это тянулось уже давно. И горожане не знали, у кого им искать защиты. Те, кто обязан их был охранять, оберегать, почему-то этого не делали.
— Она была магом, да?
— Не знаю. Но у нас было сухо и тепло без печки.
— А как ты думаешь, Арвинта, твоя мама хотела бы, чтобы ты поступила в магическую семинарию в Виэнии?
— Где это?
— На юго-западе отсюда.
— Не, я не могу… я буду ждать маму. А то она приедет, а меня нет.
Я закусила губу и посмотрела на Рейна. Тот покачал головой. Он думал о том же, что и я, — вряд ли мама Винты когда-нибудь вернётся домой.
— Арвинта, я обещаю, мы поищем твою маму. Но тебе следует учиться читать, писать — ты же уже большая!
— А я умею читать и писать! — Винта вздернула голову. — Я могу жить одна, я жила! И теперь я буду очень-очень осторожной!
На этом разговор закончился — принесли ужин. Мы, не завтракавшие и не обедавшие, встретили горячее мясо с овощами с большим энтузиазмом. Сюрпризом стало то, что Винта посмотрела на нас… а потом взяла нож в правую руку, вилку в левую и стала аккуратно есть.
— Винта, как звали твою маму?
— Оридия лен Санрини.
«Лен»? Ещё одна неожиданность.
— А когда она исчезла?
— Два года и месяц назад… — Глаза Винты набухли слезами.
— Мы поищем, обещаю, сделаем, что сможем, — я посмотрела на Холта, тот кивнул.
— А где папа?
— Не знаю, я его никогда не видела.
— А что говорила мама?
— Что он на корабле уплыл, и мы ждать должны.
Дождались. Двенадцать лет… Что бы там ни было, но Винту нужно было вытаскивать из этого круга сломанных надежд.
— Знаешь, Винта, у меня тоже нет мамы.
— А что с ней случилось?
— Познакомимся поближе — расскажу…
Мы с Винтой, Соль и Ссэнасс пошли спать в одну комнату, ту самую, где была широкая кровать и плясали за стенкой. Холт отправился в противоположную.
О результате ночных бдений мужа я узнала наутро.
— Прибыл ещё один полк. Город окружён, дороги перекрыты. Мэр, начальник полиции, начальники таможни и порта арестованы. Три отделения полиции взяты, всех полицейских повязали — вряд ли кто-то сохранит свой пост. Квартал иностранных купцов оцеплен. Склады сейчас обыскивают. А в гавань с ночным приливом войдёт королевская эскадра. Другая эскадра движется наперерез к Симире — может быть, успеют ещё кого-то перехватить. А потом наши встанут там «с дружественным визитом», и поведём переговоры через посольство: в торговле и хороших отношениях с нами они ой как заинтересованы.
117 
