Особенно,... 
21 
— Если ты не хочешь, чтобы я нервничала, пожалуйста, уходи.
— Нет, Бекка.
— Честно, Кристос, если ты действительно хочешь быть полезным, то можешь вложить средства в образование, когда ребенок вырастет. Университеты очень подорожали, я до сих пор выплачиваю долг за обучение.
— А что до восемнадцати лет? Мне будут позволены посещения на Рождество и на день рождения? — опять полился поток страстного греческого.
Бекка заморгала:
— Была бы признательна, если бы ты не использовал непристойную брань в моем доме.
— Это еще не непристойности. Но только потому, что я сдерживаюсь.
— Ну что тебе сказать, — их взгляды встретились, и весь гнев Бекки пропал. Надо отдать ему должное, он только пытается сделать то, что считает своим долгом. — Уверена, вместе мы что-нибудь придумаем.
Но Кристос не унимался:
— Думаешь, с меня хватит и такого пустяка, как оплата образования? — Он перевел взгляд на ее живот и с некоторым удивлением сказал: — Я отец!
— Да! — подхватила Бекка. — А я — мать, хотя, не сомневаюсь, ты этого не хотел. А кроме того, может родиться не он, а она.
— Самая важная персона сейчас — младенец. Разве не понимаешь — на первом месте его нужды, а только потом собственные мечты!
— Обвиняешь меня в эгоизме? — Бекка даже задохнулась. — Я буду любить своего ребенка, и это важнее всего!
— Нашего ребенка, — спокойно поправил Кристос. — И — уверен, что будешь. Но как ты думаешь, что для него лучше? Быть воспитанным матерью-одиночкой или стать членом прочной семьи? Ты думаешь, что действуешь в интересах ребенка, лишая его общения с отцом?
— Я не лишаю! Просто не думаю, что ты хочешь в этом участвовать. И потому женитьба на мне... ну, честно, полный абсурд!
— Абсурд? — Кристос был оскорблен.
— Да, абсурд. На самом деле ты тоже так думаешь. И... что скажет твоя семья?
— Я ни у кого не спрашиваю совета, как жить.
— Представляю, что будет с твоей мамой! — Бекка вспомнила фото элегантной Миа Каридес в воскресном приложении. Такая наверняка бросит что-нибудь вроде: «Заплати этой авантюристке, сынок». Склонив голову, Кристос наблюдал за Беккой, и та почувствовала себя неловко.
— Перестань так на меня смотреть!
Кристос, представлявший себе в этот момент, как растаяло бы ее тело в его объятьях, с трудом пришел в себя:
— Я думаю, ты понравишься матери. Она давно уже пытается меня женить.
— Вряд ли она встретит меня с распростертыми объятьями, — фыркнула Бекка.
— Позволь кое-что рассказать тебе о родителях. Когда они встретились, мать была обещана сыну близких друзей нашей семьи.
— Разумеется, у твоих предков захватывающая история, но... — И все-таки любопытство взяло верх. — Она вышла за твоего отца, а не за того, другого?
— Они любили друг друга, и поскольку она носила детей от моего отца, то это казалось наилучшим выходом.
— Детей?
— Меня и моего брата. — Округлившиеся глаза потрясенной Бекки вызвали у Кристоса улыбку. — Что рот открыла? Потрясена тем, что я когда-то был младенцем? Или тем, что моя мать не была невинной, выходя замуж?
— Я не потрясена, — солгала Бекка, — но мне представлялось, что ты родился под щелканье калькулятора с запросом о соотношении йены к доллару. И... не знала, что у тебя есть брат.
— На пять минут старше меня. Он жил всего не сколько минут.
— Как печально... Извини.
— Ничего. А как тебе нравится церковная церемония?
Задумчивость исчезла с лица Бекки, и она сказала:
— Повторяю, я не хочу выходить за тебя замуж.
— А что скажут твои родители? У них могут быть какие-нибудь проблемы со мной в качестве зятя?
— Они хотят, чтобы я была счастлива.
— В том смысле, что я не смогу тебя осчастливить? А ты, вроде, как-то сказала, что я доставил тебе удовольствия больше, чем можно представить!
Бекка вспыхнула:
— Уверен, что это сказала я?
— У меня хорошая память. И, кроме того, я никогда не спутаю тебя с другой.
— Ну, конечно, я ведь особенная....
Ох, как нелегко устоять перед его протяжным бархатным произношением... Но не стоит забывать, что от других женщин, деливших с Кристосом постель, ее отличает лишь то, что она носит его ребенка.
— Послушай, мы провели вместе одну ночь! — кончиком языка Бекка слизнула с верхней губы бусинку влаги. — Это был просто гормональный выплеск. Вряд ли он может служить основанием для обязательств на всю жизнь.
21 
