49 
Алекс поперхнулась. Она-то знала, какая судьба была уготована Ксавье! Его казнят за связь с невесткой паши — то есть с нею. Боже, Боже милостивый! Но нет, это случится не сегодня.
— Тебе придется постоять на страже. Понимаешь, вдруг Джебалю захочется навестить Блэкуэлла среди ночи, проверить, выбрал ли он себе наложницу.
— Тебя могут заметить на входе или выходе.
— Мурад, мы даром теряем время.
— Мы обсуждаем вопросы жизни и смерти, Алекс, — едва не закричал Мурад.
— Я постараюсь удержать его на расстоянии! — закричала в ответ Алекс, едва не плача. — Я вовсе не собираюсь сегодня ночью переспать с ним — и если смогу, не стану этого делать!
— Все, чего он ждет, — рабыню, с которой он смог бы удовлетворить свою страсть. Или ты собираешься рассказать, кто ты на самом деле?
— Не знаю. — Она облизала пересохшие губы.
— Никому не будет дела до того, совершите вы прелюбодейство или нет. Чтобы оказаться на плахе, достаточно просто быть застигнутыми вместе… ты слышишь? — Он грубо встряхнул Алекс, не дождавшись ответа. — Они отрубят ему голову — если вообще не сожгут живьем, Алекс! А что до тебя — тебя сунут в мешок и утопят! Теперь ты понимаешь, чем рискуешь?
Она лишь покачала головой. Глаза ее лихорадочно блестели.
— Я иду к нему. Я не могу остаться здесь — даже если ты и прав. Мурад, ты волен пойти со мной, чтобы покараулить дверь и предупредить, если что. Но ты можешь и остаться. — Она отвернулась, стараясь не выдать страха.
Мурад стукнул кулаком по стене. В серебристых глазах стояли слезы.
Но уже в следующий миг раб мчался следом за ней по темным переходам.
Хотя отныне Ксавье считался гостем во дворце у паши, хозяин не забыл об охране. На страже у дверей отведенных капитану покоев постоянно находились двое вооруженных турок.
Одна из комнат служила спальней — в ней стояла украшенная чудесной резьбой кровать. На алом бархатном покрывале возвышалась целая гора разноцветных мягких подушек. Белые тонкие занавеси, свисавшие с потолка до пола, защищали спавшего от назойливых насекомых. Пол был устлан пушистыми арабскими коврами. В углах стояли низкие столики с мягкими пуфиками и кушетками. Столики ломились от изысканных вин, фруктов, сыра и сладостей.
Другая комната была точно такой же — и только вместо кровати здесь находилась низкая кушетка без спинки.
Ксавье ходил из угла в угол. Он только что выпроводил с полдюжины наложниц. Не то чтобы они не вызывали в нем желания. Просто он предпочитал иметь близость с женщинами, которых знал. В Бостоне у него осталась любимая. Он был ей верен. Именно так. Верность и воздержание.
В комнате было душно, и пришлось распахнуть окно, чтобы впустить прохладный ветер с моря. Подойдя к одному из столиков, Блэкуэлл налил себе бокал лимонаду. Он вновь и вновь вспоминал события минувшего вечера и старался угадать, сколько времени ему дадут на принятие решения. А еще он думал о загадочной мусульманке с чудесными изумрудными глазами, переодетой бедуином. Почему она не идет у него из головы? Мистика какая-то.
В коридоре послышались голоса. Ксавье насторожился. Какой-то мужчина говорил с часовыми. Боже, ну и варварское смешение наречений у них здесь! Однако накопленных за долгие годы странствий знаний во французском, испанском и итальянском языках оказалось достаточно, чтобы уловить суть беды. Господи, сейчас опять придется выпроваживать очередную наложницу!
Дверь открылась. Ксавье, скрестив на груди руки и грозно нахмурившись, собрался было выставить вон часовых, которые притащили сюда еще двух рабов: мужчину и женщину. Но вместо этого ошеломленно замер, не в силах вымолвить ни слова.
Он узнал рабыню. Она смотрела на капитана теми самыми изумрудными глазами.
Блэкуэлл был потрясен. Да, несомненно, перед ним стояла она, женщина с невольничьего рынка. Та, переодетая бедуином.
— Господин позволит нам войти? — спросил ее провожатый.
Ксавье лишь кивнул, не сводя глаз с ее лица — чудесного лица с высокими скулами и полными губами. То, что ее роскошные волосы, согласно здешней моде, были заплетены во множество дурацких тонюсеньких косичек, нисколько не умаляло этой ошеломляющей красоты. Глаза Блэкуэлла скользнули ниже — и удивленно раскрылись. Он впервые в жизни видел такое тело. Высокая пышная грудь, длинные стройные ноги, соблазнительно упругие бедра, нежная белая кожа. Лицо было под стать фигуре — необычное, невероятно прекрасное — и нежное.
49 
