Лёгкий, ненавязчивый романчик 
36 
И, стоило мне только произнести ее имя, как в воздухе словно запахло серой, послышался скрежет отпираемых замков и в квартиру вошла (так неожиданно, на свое имя откликаясь, появляются только ведьмы!) наша Зоя. Она улыбалась и выглядела несколько смущенной и виноватой.
– Ребята, я сбежала из больницы. Я лучше с вами побуду… Не могу больше там. Надоело видеть каждый день больничные стены. Тем более доктор сам сказал, что для меня нет никакой необходимости находиться там. Да и гемоглобин у меня повысился, я и справку принесла… Еще он сказал, что тебе не стоило так переживать, ты явно перестраховался, когда уложил меня туда…
Она подошла к моему отцу и обняла его, прижалась щекой к его груди. Руки моего отца повисли вдоль тела как плети. Он был потрясен всем, что произошло с ним за последние пару часов. Труп Федора все еще лежал в спальне. И сейчас нужно было сделать все, чтобы не пустить туда Зою.
– Зоя, я убил человека, – вдруг сказал мой отец, и я чуть не рухнул рядом с ним.
Он точно сумасшедший! Если бы вместо Зои в квартиру вошел полицейский, он сказал бы то же самое.
– Не слушай его. У него не все дома, – зачем-то сказал я.
Зоя на моих глазах побелела, словно вся кровь ее от этого известия превратилась в воду. Думаю, и гемоглобин ее в эту минуту опустился до смертельной отметки.
И вдруг – в какую-то минуту – я понял, что ни одна душа во всем мире не будет так скорбеть по моему другу, как Зоя.
– Иди дай ей успокоительное! – крикнул я отцу довольно громко, чтобы привести его в чувство. – Идите оба! На кухню!
Я вращал глазами, пытаясь донести до него свою основную мысль – уведи ее отсюда поскорее и положись на меня.
Он увлек ее за собой, а я, метнувшись в их спальню и заперев дверь на ключ, каким-то невероятно быстрым образом задвинул тяжелое тело моего друга под кровать. Затем, приподняв поочередно ножки кровати, выдернул углы розового персидского ковра, быстро свернул его в рулон и завязал каким-то тонким шелковым пояском. Поднял рулон и поставил его, хотя он успел слегка согнуться пополам, вертикально возле окна, спрятав его за тяжелыми бархатными шторами. Теперь у кровати на паркете осталось большое неровное влажное розоватое пятно успевшей просочиться сквозь ковер крови. Схватив попавшийся мне под руку мужской носок, я вылил на него немного лосьона и протер им пятно. Посчитав это недостаточным, я оторвал клок ваты, которую нашел в хрустальной вазочке на туалетном столике Зои, смочил и его лосьоном и хорошенько протер проблемное место на паркете. Вата приобрела жутковатый красно-оранжевый цвет. Носок и ватку я сунул в карман. Открыл дверь, вышел из спальни.
В кухне мой отец целовал Зою. Когда я вошел, он отстранился от нее. Зоя же, не мигая, смотрела на меня:
– Это правда, Алик, что он застрелил вора?
Мне показалось или нет, но, похоже, она хотела задать мне совершенно другой вопрос: «Правда, Алик, что он убил все-таки не Федора?»
Мне стало жаль ее. Кто, как не она, имел право задать этот вопрос. Тем более что у нее имелись для этого все основания.
15. Зоя
В тот вечер я вернулась поздно. Включила телефон, оказавшись уже возле подъезда, и обнаружила больше тридцати непринятых вызовов. Григорий, вероятно, сходил с ума, не зная, где я и что со мной. Я сказала ему, что потеряла сознание, что не дошла до аптеки, упала где-то неподалеку от нашего дома и меня приютила какая-то женщина, оказавшаяся медицинской сестрой, она предположила, что у меня анемия, потому что я была очень бледной.
Словом, наговорила всякой чепухи и добавила, что эта женщина сделала мне укол, мне уже лучше, просто нужно отлежаться. Я могла бы придумать историю о том, что застряла в пробке, но не была уверена, что Гриша с Аликом не проверяли, стоит ли в гараже моя машина или нет. Скорее всего, проверяли. А так я придумала то, что невозможно было проверить. Было стыдно, и вместе с тем возникло некое странное ощущение, что у меня появилась другая жизнь. Параллельная той, которой я жила. Жизнь, где все по-другому, где не было, быть может, того тепла и комфорта, которыми я так дорожила в доме Григория, но было много безудержного веселья, легкого безумия, головокружительных поцелуев, физической близости с неутомимым юношей – и все это было пропитано запахом костра, подкопченного на огне мяса… Федор не обманул меня, у него в багажнике на самом деле стояла банка с маринованной свининой. Мы жарили шашлык на углях.
36 
