Особенно,... 
44 
– Так куда он его возьмет? У Нинки комнатка в общаге восьмиметровая, она и сама на сносях. Да и вообще… Какой с мужика спрос? Особливо с Витьки? Не, он не захотел, конечно… Да и закладывать стал порядочно, как от Аньки ушел, с работы его за прогулы турнули… Я думаю, Нинка сама его к бутылке и пристрастила. Наверняка вместе выпивали. Правда, сейчас не пьет, раз беременная. А про Витьку – не знаю. В общем, никому стал мальчонка не нужен. Ни отцу, ни артиске этой.
– Нет, но этого же просто быть не может… – задумчиво проговорила Катя, скорее для самой себя, чем для своей эмоциональной собеседницы. – Это же просто абсурд какой-то… Нет, тут что-то не так, это просто не может быть правдой…
– А чё же, по-твоему, я вру, да? – обиженно насупилась Наташа, уперев желтые кулаки в бока. – Ты думаешь, я тут с тобой прямо из головы сплетни сплетничаю? Мне чё, делать больше нечего? Да у нас после этого случая все Ново-Матвеево на ушах стояло, а я – вру?!
Последняя ее фраза прозвучала совсем уж гневливым окриком, и Катя, опомнившись, отступила на шаг, моргнула испуганно. Наташа, почуяв ее испуг, воинственным жестом поправила косынку на голове – так, наверное, поправляет сомалийский пират свою бандану перед нападением на беззащитное рыболовецкое суденышко.
– Эй, что за шум, а драки нет? – нарисовалась в дверях субтильная фигурка Ларисы, и Катя вздохнула с облегчением. Слава богу, пиратское нападение отменяется.
– Так я тут это… Вот кабинет как раз домываю… – схватившись за прислоненную к стене ручку швабры, развернула к Ларисе крупное тело Наташа. Хотя оно и не казалось уже таким крупным. Скукожилось будто.
– Так вроде помыла уже! – удивленно огляделась Лариса.
– Ага, ага… Ну все, пошла я…
Подхватив ведро, Наташа тяжелой поступью прошла к двери и очень аккуратно прикрыла ее за собой, выказывая этим жестом некоторое уважение к появлению Ларисы.
– Ну что, выслушала душещипательную историю? – плюхнулась Лариса на стул, вытянув вперед ноги в кроссовках. – Слезы не льешь?
– Неужели это правда, Ларис? – подняла на нее грустные глаза Катя. – Неужели в этой истории может быть хоть доля правды? Ты веришь, что вполне адекватная женщина может взять и разлюбить своего ребенка? Только потому, что муж бросил? Нет, я не верю… Тут что-то не так, точно не так… А может, она его сразу не любила, а? Как думаешь? Все-таки странная история, правда?
– Кать… Ну я ж тебе объясняла уже – не реагируй так болезненно. Здесь у каждого ребенка своя история, и ничуть не слаще этой, между прочим. Просто жизнь так складывается. У всякого своя судьба, что с этим поделаешь. Судь-ба! Слово такое есть, знаешь? А судьбу принять надо как данность. Я ведь и сама тоже детдомовская…
– Ты?!
– А что, не похоже?
– Нет… Совсем нет…
– Да ладно! Не надо говорить лишних комплиментов. Что, по мне не заметно, что ли?
– А почему… должно быть заметно?
– Да по всему! Хотя бы по моему недокормленному виду. Раньше-то, знаешь, условия проживания в детдомах куда как суровее были. Прозеваешь – и без куска хлеба останешься. Это сейчас тут развели красоту всякую, рюшечки в спальнях, ковры на полу, компьютеры, обеды домашние с пирогами… А раньше ничего такого и близко не было, выживай как хочешь. Не верь, не бойся, не проси. И дедовщина была будь здоров, покруче, чем в армии. Хотя она и сейчас есть, куда без нее.
– Да?!
– А ты как думала! Все государство на принципах дедовщины сидит, а здесь ее не будет, что ли? Вчера ночью мои пацаны, например, новенького мальчишку из окна на веревках спустили, чтобы он в ларек за сигаретами сбегал. Сегодня утром я с ними разборки устраивала.
– И что? Наказала как-то?
– Да не смеши, наказала… Наказанием ничего не добьешься. Так, поговорили немного, утрясли вопрос. Договорились, в общем. Главное в нашем деле – это уметь договариваться. На том и стоим. И с судьбой своей сиротской тоже надо уметь договариваться. Не копаться в своих синкопах, а договариваться. Иначе не выживешь. Ну, чего ты на меня так испуганно вытаращилась?
– Нет, я не… Я не вытаращилась…
– Ладно, не грузись. Все будет нормалёк. Прорвемся. А сейчас давай обедать пойдем. Слышь, как щами из коридора вкусно пахнет?
– Обедать?
Подняв глаза, Катя удивленно уставилась на свою собеседницу, будто предложение пообедать прозвучало неким кощунством относительно темы стихийно сложившегося разговора. И еще было что-то, именно с обедом связанное. Что-то очень важное. Что-то она должна была сделать… Ох-х, конечно же, как она могла забыть!
44 
