2 
— Прошу прощения. Это меня.
Она шла между столиками, слегка покачивая стройными бедрами. Красивое изящное тело в пурпурном платье с обнаженной спиной приковывало к себе взгляды сидящих мужчин.
С беззаботным видом Алтея вышла из бального зала в коридор и подошла к телефону. Открыв вечернюю сумочку, в которой находилась пудреница, помада, удостоверение личности, небольшая наличность на всякий случай и девятимиллиметровый пистолет, она выудила двадцатипятицентовую монету и набрала номер.
— Это Грейсон.
Слушая, она отбросила назад гриву огненно-рыжих волос. Ее желто-карие глаза сузились.
— Хорошо, иду.
Алтея повесила трубку, обернулась и увидела спешащего к ней Джека Холмсби. Симпатичный мужчина, беспристрастно оценила она. Хорошие внешние данные. Жаль, что внутри так пусто.
— Извини, Джек. Мне надо идти.
Тот раздраженно нахмурился. Дома его ждала бутылка «Наполеона», груда яблоневых поленьев в камине и стопка белых сатиновых простыней.
— Ну в самом деле, Тея, неужели больше никто не может принять вызов?
— Нет. Работа на первом месте. Так всегда было. Хорошо, что мы встретились здесь, Джек. Ты можешь остаться и наслаждаться жизнью.
Но Джек не хотел уступать. Они вместе вышли на свежий осенний воздух.
— Почему бы тебе не вернуться, когда закончишь, — настаивал он. — Мы можем продолжить с того места, где остановились.
— Мы нигде не остановились, Джек. — Алтея вручила привратнику квитанцию о парковке. — Чтобы остановиться, нужно начать, а я не намерена что-либо начинать с тобой.
Она уныло вздохнула, потому что он вдруг обнял ее.
— Послушай, Тея, но ведь ты же пришла сюда сегодня не для того, чтобы жевать шашлык на ребрышках и слушать, как куча юристов произносит бесконечные спичи. — Он склонил голову и приблизил свой рот к ее губам. — Ты надела такое платье не для того, чтобы держать меня на расстоянии вытянутой руки. Ты надела его, чтобы распалить меня. И распалила.
Ее охватило острое раздражение.
— Я пришла сюда сегодня, потому что уважаю тебя как юриста. — Быстрый толчок локтем под ребра сбил Джеку дыхание и позволил ей отстраниться от него. — И я думала, что мы сможем прекрасно провести вечер. А что я надеваю— это мое дело, Холмсби, но я выбираю платье не для того, чтобы ты меня лапал под столом или делал смехотворные предложения насчет окончания вечера.
Она не кричала, но и не особенно заботилась о том, чтобы приглушить голос. В ней уже закипал гнев. Напуганный, Джек поправил галстук и тревожно огляделся по сторонам.
— Спокойнее, Алтея, ради Бога!
— Я как раз собиралась попросить тебя о том же.
Привратник, который с удовольствием смотрел и слушал, вежливо откланялся. Алтея обернулась и взяла у него ключи от машины.
— Спасибо.
Она подарила ему улыбку и протянула чаевые. Эта улыбка заставила сердце привратника забиться сильнее, и он машинально сунул купюру в карман, даже не взглянув на нее. Он был слишком занят мечтами.
— Э… езжайте осторожнее, мисс. И скорее возвращайтесь. Пожалуйста, поскорее!
— Благодарю вас. — Она тряхнула гривой рыжих волос, скользнула за руль своего модернизированного «мустанга» и посмотрела на Холмсби: — Увидимся в суде, прокурор! — затем включила мотор и унеслась прочь.
Место убийства, где бы оно ни произошло — в доме или вне дома, в городе, пригороде или в сельской местности, — всегда отмечено аурой смерти. Как полицейский с почти десятилетним стажем Алтея научилась распознавать эту ауру, впитывать и освобождаться от нее сразу по окончании тщательной, но механической работы по исследованию места преступления.
Когда Алтея приехала, полквартала уже было оцеплено. Здесь стояли три полицейские машины, мигая синими огнями и вереща включенными рациями. Зрители — смерть всегда привлекает внимание людей — толпились у желтой ленты, ограждавшей место происшествия, желая — Алтея это знала — взглянуть на жертву, чтобы убедиться, что они сами живы-здоровы.
Полицейский фотограф уже кончил работу и укладывал аппаратуру. Тело было опознано.
Вечер был прохладным, и Алтея достала накидку с заднего сиденья. Изумрудно-зеленый шелк согрел ее открытую спину и руки. Предъявив пропуск новичку, сдерживающему напор толпы зевак, она прошла за ограждение. Ей было приятно увидеть здесь Суини, стойкого полисмена, отслужившего вдвое больше нее и не торопившегося уходить в отставку.
2 
