60 
— Эти трое совершенно не умеют хранить секреты, — пробормотал лорд Гарри.
Как начала понимать Аннабел, леди Оливия великолепно владела всеми тонкостями распускания слухов.
— Аннабел!
Обернувшись, Аннабел увидела леди Луизу, энергично махавшую ей. Поблагодарив изящным реверансом лорда Раутона за танец, она направилась к кузине.
— Мы близнецы, — объявила Луиза, обращая внимание на их платья, одинакового бледно-зеленого цвета.
Аннабел не могла удержаться от смеха. Две кузины были абсолютно не похожи.
— Ты понимаешь, — продолжала Луиза, — на мне этот цвет смотрится ужасно.
— Да вовсе нет, — уверила ее Аннабел, хотя, конечно, чуть-чуть так и было.
— Не лги, — покачала головой Луиза, — раз ты намекнула, то должна говорить мне правду, только правду, ничего, кроме правды.
— Хорошо. Это не лучший твой цвет…
Луиза вздохнула:
— Я вообще бесцветная.
— Ну, уж нет! — воскликнула Аннабел, хотя сегодня вечером этот светло-зеленый выглядел на ней так ужасно, что, пожалуй, просто убивал ее. Луиза всегда была бледнокожей, в вечернем свете платье словно высасывало с ее щек даже оттенок розового. — Мне очень понравилось то синее платье, в котором ты была в опере. Оно тебе очень шло.
— Ты так думаешь? — промолвила Луиза с надеждой в голосе. — В нем я чувствовала себя симпатичной.
— Иногда мне кажется, что именно в этом заключается половина успеха, — откликнулась Аннабел.
— А вот ты очень привлекательна в бледно-зеленом, — заметила Луиза. — Ты сегодня первая красавица бала.
— Ты прекрасно знаешь — сказала Аннабел, — что это не имеет ничего общего с цветом моего платья.
— Мистер Грей постарался, — кивнула Луиза.
— Вот именно.
Какое-то время они стояли молча, наблюдая за толпой, затем Луиза сказала:
— С его стороны было очень предусмотрительно вмешаться в ситуацию.
Аннабел кивнула и пробормотала, что согласна с этим.
— Нет, я имею в виду, что это было очень даже хорошо с его стороны.
Аннабел повернулась к ней лицом, на котором читалось легкое недоумение.
— Он вовсе не обязан был делать это, — продолжала Луиза тоном не то чтобы суровым, но осуждающим. — Большинство джентльменов так не поступили бы.
Аннабел пристально всмотрелась в лицо кузины, ища в ее словах какой-то скрытый смысл. Однако Луиза не смотрела на нее. Приподняв подбородок, она оглядывала зал, и голова ее слегка поворачивалась туда-сюда, словно в поисках кого-то.
Хотя, возможно, она просто разглядывала присутствовавших.
— То, что сделал его дядя… — мягко произнесла Луиза, — было непростительно. Никто не упрекнул бы Себа, если бы он ответил ударом на удар.
Аннабел хотела услышать нечто иное. Какое-то объяснение случившемуся. Что угодно… Наконец она резко выдохнула:
— Пожалуйста, выражайся яснее.
— Что ты имеешь в виду? — повернулась к ней Луиза.
— Только то, что сказала. Я уже устала от стараний угадать, на что намекают все эти люди, потому что слова, которые они произносят, не имеют ничего общего с тем, что они подразумевают.
— Но я всего лишь имела в виду, — промолвила Луиза, — что ты должна понимать, как необычно и замечательно поведение Себастьяна. После того, что натворил его дядя, и притом так публично, никто не упрекнул бы Себа, если б он умыл руки от этой истории и предоставил тебе разбираться со своим скандалом.
— Ну, вот видишь! — воскликнула Аннабел, облегченно вздохнув, потому что Луиза наконец разъяснила свою мысль, хотя тема разговора была неприятна. — Об этом я и говорила. Теперь все абсолютно ясно. Это я и хотела услышать.
— Что вы бы хотели услышать?
Аннабел чуть не подпрыгнула от неожиданности.
— Мистер Грей! — воскликнула она.
— К вашим услугам, — произнес он, отвешивая ей изящный поклон. У него была черная повязка на ушибленном глазу, которая на любом другом мужчине смотрелась бы нелепо. Однако он выглядел с ней очень лихим и опасным. Аннабел надеялась, что он не подслушал разговор двух каких-то дам, рассуждавших, что с удовольствием отнеслись бы к тому, чтобы их похитил такой пират. — Вы на редкость серьезны, — обратился он к ней. — Я просто обязан узнать, что вы обсуждали.
Аннабел не видела причин, чтобы не быть откровенной.
— Всего лишь то, что я нахожу чрезвычайно утомительным догадываться, о чем говорят все здесь, в Лондоне.
60 
