Особенно,... 
61 
— Я думаю, ничего не случится, если мы на них сядем, — и первая показала пример.
Спустя несколько минут она обратилась к служанке:
— Мое вышивание лежит далеко?
Служанка сокрушенно покачала головой.
— На дне самого большого чемодана, миледи.
— А, это тот, который, как ни странно, все еще держится на крыше кареты.
— Да, миледи.
Дама тяжело вздохнула.
— Нам следует поблагодарить Бога, что сегодня не слишком жарко.
— Или что нет дождя, — добавил всадник.
— И снега, — вставила служанка.
Дама окинула ее раздраженным взглядом.
— Салли, в такое время года снега не бывает.
Служанка пожала плечами.
— В природе бывают странные вещи. Ну кто бы мог подумать, что мы потеряем колесо? Ведь у нас самая дорогая карета, какую только можно было купить.
«Путешественники не пострадали, и скоро прибудет помощь», — подумала Каролина и решила не обнаруживать себя.
Чем меньше людей будет знать о ее пребывании в Борнмуте, тем лучше. Вдруг эта леди знакома с Оливером? Конечно, это маловероятно, но все же. У дамы, похоже, отменное чувство юмора и тонкий вкус, что сразу исключает Оливера Пруитта из круга ее знакомых. Но осторожность не повредит.
По злой иронии именно эту фразу говорила себе Каролина, когда, зацепившись за сухую ветку, оступилась и с шумом плюхнулась на землю.
— Кто там? — раздался суровый голос женщины.
Каролина похолодела.
— Немедленно выйдите сюда!
Сможет ли она убежать от всадника? Вряд ли. Тем более что мужчина уже вскочил на ноги и решительно направился в ее сторону, прижимая руку к оттопыривавшемуся карману, в котором, как подозревала Каролина, находился пистолет.
— Это я, — поспешно произнесла она и вышла из-за дерева.
Дама вскинула голову и чуть прищурила серые глаза.
— Добрый день, "я". И кто же ты?
— А кто вы? — вопросом на вопрос ответила Каролина.
— Я спросила первой.
— Да, но я здесь одна, а вы под защитой своих спутников. Поэтому элементарная вежливость требует, чтобы вы представились первой.
Женщина с удивлением и восторгом откинулась назад.
— Моя дорогая девочка. Ты говоришь совершенную чушь. Я знаю все, что следует знать о вежливости.
— Гм-м. Боюсь, вы правы.
— Не говоря уже о том, — продолжала дама, — что из нас двоих только у меня вооруженный слуга. Так что тебе придется назваться первой.
— Вы очень ясно выразились, — согласилась Каролина, поглядывая на пистолет.
— Я редко говорю, чтобы просто послушать собственный голос.
— Жаль, что не могу сказать того же самого о себе, — вздохнула Каролина. — Я люблю разговаривать сама с собой. Наверное, поэтому я часто говорю не подумав. Ужасная привычка. — Она закусила губу, сообразив, что рассказывает о своих недостатках совершенно постороннему человеку. — Вот как сейчас, — робко добавила она.
Услышав такие слова, дама рассмеялась, и от ее беспечного, дружелюбного смеха у Каролины сразу стало легче на душе.
— Меня зовут мисс… Дент.
— Дент? Никогда не слышала такой фамилии.
Каролина пожала плечами.
— Она не очень распространенная.
— Понимаю. А я графиня Фэруич.
Графиня? Похоже, в этой части Англии слишком много аристократов. Сначала Джеймс. Теперь графиня. А Блейк, хоть и не носит титула, является вторым сыном виконта Дарнсби. Каролина взглянула на небеса и мысленно поблагодарила мать за то, что она научила ее правилам этикета, прежде чем оставила этот мир.
— Очень рада с вами познакомиться, леди Фэруич, — с улыбкой и легким поклоном произнесла Каролина.
— Я тоже, мисс Дент. Вы живете поблизости?
Господи, что же ей ответить?
— Не слишком, — уклончиво ответила Каролина. — Я часто отправляюсь на дальние прогулки, если погода хорошая А вы тоже здесь живете? — спросила она и закусила губу. Что за глупый вопрос! Если бы графиня жила в Борнмуте, ее бы все знали, и Каролина тут же выдала бы себя с головой.
К счастью, ей повезло, потому что графиня оказалась из Сомерсета.
— Но сейчас я еду из Лондона, — вздохнула леди Фэруич.
— Правда? Я никогда не была в столице и очень хочу когда-нибудь туда попасть.
Графиня пожала плечами.
— Летом в Лондоне жарко и многолюдно. Только свежий морской воздух позволяет снова почувствовать себя человеком.
— Действительно, — улыбнулась Каролина. — Увы, если бы он лечил разбитые сердца…
О, глупый, глупый язык! Зачем она это сказала? Каролина хотела обернуть все в шутку, но графиня уже смотрела на нее с материнским укором и явно собиралась задать крайне личный вопрос.
61 
