Последние отзывы

  71  

– Бедная девочка, – прошептала она, и мои ноздри пощекотал аромат клейких листочков, просыпающихся после долгой зимы, запах зацветающей черемухи и зеленых неспелых яблок. Почему-то захотелось заплакать. Разрыдаться навзрыд, прижаться к друиде изо всех сил, будто она – моя последняя надежда на спасение. Я несмело шмыгнула носом, и Тимьяна с готовностью привлекла меня еще ближе.

– Бедная девочка, – повторила она, и перед мысленным взором встал весенний зацветающий луг, а об щеку ласково потерся теплый ветер. – Как же ты устала.

Перед глазами все расплывалось от непрошеных слез. Я моргнула, пытаясь смахнуть их, но ничего не получилось. Лишь первая капелька лениво сползла по щеке.

– Я все понимаю. – Тимьяна легонько поцеловала меня в лоб. Затем в уголки глаз. – Все вижу. Все чувствую. Твою боль, твою ярость, твое отчаяние. Зачем ты так мучаешься? Ты же убиваешь себя. Убиваешь медленно и мучительно. Как Шерьян после смерти своей жены.

Я вздрогнула при звуках знакомого имени. Напряглась, пытаясь сбросить мягкие узы непонятной магии, но лишь запуталась в них сильнее. Мир вокруг исчез. Остались лишь я и друида, глядящая на меня с такой затаенной печалью, что любой всплеск ярости умирал, так и не оформившись окончательно.

– Не сопротивляйся, девочка моя. – Тимьяна ласково провела по моей щеке, убирая растрепавшиеся волосы. – Чары друид невозможно сбросить силой. Можно лишь покориться им, испить до дна. Я не пытаюсь сломать тебя или как-то навредить. Всего лишь хочу умерить тот пожар ярости и ненависти, который сжигает твою душу.

Браслет обжег руку, предупреждая об опасности. Но что я могла поделать? Прочнейшая невесомая паутина непонятного колдовства окутывала меня, обманом подобравшись непозволительно близко. Я сама себе напоминала глупую муху, попавшую в западню опытного ядовитого паука. Если будешь дергаться – сделаешь лишь хуже.

– Все верно. – Тимьяна положила пальцы мне на виски, прижалась лбом к моему лбу, словно пытаясь прочитать мои мысли. – Не сопротивляйся, Тефна. Позволь мне помочь тебе. Позволь спасти, как некогда я это сделала для Шерьяна, когда он умирал от раскаяния и ненависти к себе после смерти жены.

И вновь это имя. Это отвратительное сочетание букв, которое рождало во мне слепой беспощадный гнев. Браслет раскаленными тисками сжал запястье, выжимая с губ слабый стон боли и принуждая к действиям.

– Не надо, – не проговорила – прорычала я, безуспешно взывая к звериной стороне своей натуры. – Отойди прочь, ведьма! Я не позволю копаться у меня в мозгах.

– Но я и не собираюсь, – с легкой ноткой укоризны отозвалась Тимьяна. – Просто расслабься. Иначе я причиню боль… Нет, не тебе – себе.

Я напряглась еще сильнее. Какого демона происходит? Что она хочет со мной сделать? Прочитать мысли? Подчинить воле Шерьяна? Превратить в безвольную марионетку?

– Избавить от той пелены ненависти, боли и страха, которая застилает тебе зрение, – чуть слышно прозвучало в ушах.

А в следующий миг Тимьяна поцеловала меня. Горячие и на удивление мягкие губы прижались к моим, но в этом поступке не было ни капли страсти. Лишь бесконечная, всепрощающая любовь и нежность. Словно я превратилась в ребенка, и над моей колыбелью склонилась мать, желая спокойной ночи.

Запах полевого разнотравья на миг стал непереносимым. Закружилась голова, тошнота подступила к горлу. А через секунду я поняла, что по собственной воле не сумею отпустить Тимьяну из своих объятий. Слишком хорошо и спокойно мне было сейчас. Где-то далеко, в другой жизни остались проблемы. Марий с его вечной охотой на меня, предательство Гвория, Шерьян… Нет, о нем я не могу сейчас вспоминать. Иначе разрыдаюсь в полный голос, как плачут дети – навзрыд, отчаянно и беспомощно. Отступники, за что мне это?

– Месть не дарует тебе успокоения, – прошептал кто-то голосом друиды. – Ты начнешь ненавидеть себя, погружаясь все глубже и глубже в пучины отчаяния. Помни об этом, Тефна. И помни, кем ты являешься на самом деле. Не хищным зверем и не кровожадным убийцей, как любят представлять метаморфов эльфы и храмовники. Но прежде всего – человеком. Веселой и доброй девушкой, иногда способной на небольшую проказу.

– Я запомню, – тихо ответила я. И лишь после этого заметила, что наш странный поцелуй прекратился. Друида стояла все так же рядом, но уже не касалась меня. Ее бледное прекрасное лицо побледнело еще сильнее, хотя это казалось почти невозможным, а из носа тоненькой струйкой сочилась кровь.

  71