97 
Говорят, хуже нет, чем ждать и догонять. На мой взгляд, ждать в этой поговорке стоит на первом месте не зря. Когда догоняешь, не до всяких глупых размышлений, которые начинают лезть в голову, стоит устроиться в засаде. А хорошо ли мы замаскировались? А если они пойдут с другой стороны? Что ж так холодно? А может, никто и не придет? Не дернутся ли пацаны раньше времени? А сколько человек будет? Не заснет ли Макс? Еще двадцать минут – и в палатку. Не видно ли Николая с поляны? Да что ж так холодно? Долго еще? Блин, похоже, зря мерзнем. Что пацанам скажу? Чайку бы горячего. Пять минут и – баста. А увидим ли мы что-нибудь в темноте? А если парней уже сняли? Все, досчитаю до тысячи – и отбой. Раз, два, три… А если лыжный костюм зашуршит? А это что за гуканье? Сова? … двести пять, двести шесть, двести семь… Может, у меня паранойя, и никто за нами не следил? Не подбирается ли кто-нибудь сзади? А если пройтись до дороги? …семьсот тридцать семь, семьсот тридцать восемь, семьсот сорок… Холодно-то как, уже ног не чувствую. А…
После таких размышлений нервы натянулись как гитарные струны. Тронь пальцем – зазвенят. Попытался бы вылезти из укрытия Макс или Николай, я бы уже даже обрадовался. Было бы на ком оторваться. Но они продолжали неподвижно лежать под елками. Я уже и сам не верил, что кто-нибудь придет. Последний отпущенный мной срок подходил к концу, когда на той стороне поляны шевельнулась белая тень. Это что за зверь? Меня бросило в пот, а сердце бешено застучало. Тень сделала еще несколько шагов, и из расплывчатого пятна превратилась в фигуру человека в белом маскировочном халате. Маскхалаты! Я аж прикусил губу с досады. У меня же три маскхалата в рюкзаке, а я про них забыл! Теперь главное, чтобы парни глупостей не натворили.
Вскоре из темноты вынырнули еще две белые фигуры. Их движения, в отличие от перемещений разведчика, сопровождал легкий скрип наста. Первый взмахом руки дал им знак замереть, а сам осторожно начал обходить палатку. Несколько бесшумных шагов – и он очутился между оконцем и мной. Сейчас я мог снять разведчика одним выстрелом, но продолжал лежать, наблюдая, как он удаляется по направлению к Николаю. Еще не время. Этого убить просто, но двое других слишком далеко. Если они залягут, то неизвестно будет, кто кого: на Николая надежды мало, да и Максу до снайпера далеко. И кто сказал, что их всего трое? Я уже молчу про то, что это могут быть простые путники, как и мы, решившие заночевать на поляне. И все их маневры простая – вполне обоснованная, кстати, – предосторожность.
Первая фигура несколько мгновений рассматривала отблески огня в пластиковом окошке – больше ничего сквозь запотевшую пленку разглядеть было невозможно, – потом сделала еще пару шагов и замерла напротив угла между мной и Николаем. Сразу же начали выдвигаться двое его спутников. Они немного разошлись в стороны и встали так, что от Николая и Макса их закрывала палатка. А это уже не очень хорошо. Ладно, хоть они почти на одной линии по отношению ко мне. Одним выстрелом обоих зацепить можно. Я вытащил руку из меховушки – не похожи они на простых гостей – и просунул палец в спусковую скобу.
В руке у разведчика появился какой-то вытянутый предмет – было в его форме что-то смутно знакомое, – двое других прицелились в палатку из автоматов. Приплыли. Сейчас начнется… Резкий взмах рукой – и автоматчики открыли огонь. Треск очередей ударил по ушам и заметался меж деревьев. Пули прошивали тонкий брезент палатки, исчезали внутри, выбивали фонтанчики снега с противоположной стороны. Будь мы там, нас моментально пронзили бы десятки пуль. Внутри полыхнуло и тут же опало пламя. Ого! Еще бы и поджарились.
Не торопясь, но и не мешкая – скоро они поймут, что в палатке пусто, – я прицелился и картечью выстрелил по автоматчикам. Ближайшего, принявшего основной заряд на себя, просто снесло с ног. Второй выронил автомат, прижал руки к лицу и медленно завалился на снег. Я перевел ружье на неподвижно замершего разведчика и едва успел распластаться на снегу – моментально развернувшись, тот открыл стрельбу. Вытянутый предмет оказался жезлом, заряженным «свинцовыми осами». Поторопившись, разведчик взял слишком высокий прицел, и основной заряд пришелся в дерево, под которым я лежал. Послышались глухие удары, на меня посыпались срезанные веточки и сорванная хвоя. Сейчас возьмет немного ниже, и мне каюк.
Вылетевшая из темноты стрела воткнулась стрелку в голень, нога подкосилась, он рухнул на одно колено. Рука дернулась, и струя свинцовых капель ушла в небо. Почти сразу же короткая автоматная очередь ударила ему в спину и швырнула лицом на снег. Вовремя Макс проснулся, ничего не скажешь.
97 
