Месть графа Мокроусова

Время «Ч» минус 9 суток

Антикоагулянты жертв не шибко добавили — с подвески утром сняли дюжины две, плюс четыре вывалились в ночь. От силы остается три дня и — подвеска «под ноль» и убывать.

Я выбрал в санэпидстанции исправный капкан и поспешил в банк — побрился, лыбился как молодой; ветер с холодным всхлипом перевертывал на дороге листья; листья семьями валятся с веток — только задень; что-то быстро, из каждой свинцовой лужи коротко взглядывает осень, закрываясь сразу желтым листом; беременные пели на веранде, вдалеке сыгрывался оркестр, а солдаты уже встали у каждого дома, надписывая мелками на подъездах цифры и проверяя входящих по списку — через их плечо тянулись: «Да вот же я», — но еще подсыхают дороги, еще осталась сухая пыль и день прозрачный под небритой небесной щекой.

Что я знаю о тебе, моя любовь? — в тьмущем подвале я ощупывал лазейку: за ночь ты выбросила ведра четыре земли с мелким щебнем — рыла всю ночь, сперва выталкивая нарыхленное задними лапами, потом развернулась и — мордой, а углубившись, выносила в пасти, и теперь ты в четырех метрах от моих рук. Взрослая. Это выгодно. У молодняка живее обмен веществ. Молодая может оклематься. Если мы с тобой до ядов доживем.

Утром ты метила мочой — твоя новая поляна. Но еще нет привычной жратвы, подсказавшей бы мне, вывернувшись наизнанку, твои лакомства: скажем, ешь колбасу — значит, мечтаешь об углеводах, я бы принес муки. Если корм твой мука, а дом — элеватор, я напоил бы тебя водой. С молоком или сахаром. А если у тебя навалом пищевых концентратов, я баловал бы тебя жареной рыбой, гренками. Я знаю все, что ты любишь. Но мало времени. Хватит капкана. Не повезло, нарвалась на меня. Такую честь не переживают.

Смерть делается просто. Я кладу наискосок у норы вот хотя бы эту грязную палку из-под ног. Новая вещь. Ты их боишься. Неделю проголодаешь, но не переступишь. Но я тебе оставил путь, не самый удобный — это важно. Самый удобный тебя насторожит. Путь вот — по трубе. Дальше ты обойдешь вдоль стены свет, упавший из окошка. И вот на пути я ставлю припорошенный пылью капкан. Я оставляю в нем корку черного хлеба. Не копченую колбасу, не тыквенные семечки. Не мясной фарш со свежими помидорами — так ловят в учебниках. Я знаю: убьет даже фильтр сигареты, смоченный маслом. Убивают простые вещи. До обеда. Тебя будоражат новые стены. Ты выйдешь погулять.

На солнышке, до открытия банка, с лавки глядел в небеса: ветер прям снежный. Одеваться. Через проспект ее дом. Ее окна. Поменял бок — от пострадавших домов отчалило посольство: мама-дочь из санэпидстанции, Витя и Ларионов — смурные.

— Что капканы? Как убой?

— Малоэффективенно, — признали врачихи. — В капканы нейдут, отравку не тронули.

— Отраву?

Младшая прочла по бумаге:

— Бактокумарин. Три года берегли.

— Что-о? Девчонки, выложили? Бактокумарин?! — У меня вспыхнула морда. — Сейчас я вас, попарно… Сальмонеллезные — в жилой дом? Им на складе не на всяком работают! Где людям вход воспрещен. Завтра у вас собаки передохнут, а послезавтра — улица в гробах! Опечатывайте подвалы! Чтоб презервативы были при себе! — Это весело Ларионову. — А что капканами? Ни одной?

— В одном хвост, в другом лапа. Отгрызли.

Бабье ковыляло к машине с красным крестом, и Ларионов рванулся:

— В штаб доложу!

Я сцапал его рукав.

— Опомнись. Бактокумарин за три года скис давно. Он лето не стоит. Нежный. Если и сдохнет у вас какая детка… Шучу!

Я пошел им помочь. Капканы — разве на один день? Следует приманку зарядить, капканы не настораживать. Крыса пробует: сегодня с одних капканов ест. Завтра — с других… а с первых уже — нет. Со всех привыкнет — можно мочить. Если шибко умная не попадется.

В Ленинграде чистили гостиницу «Московскую» — чердак. Приманку жрут, капкан пустой. Три дня кряду. Сели в засаду: выходит старая крыса, капкан с тылу — дерг! Он — клац! Свистнула — детки выбежали жрать приманку. Так все капканы обошла. И других научит! Мы запускали на полигоне в семью крысу, умевшую отпирать заслонку кормушки. Вся семья обучилась! Но открывать заставляли учительницу. Ленилась — кусали. Верно сочли, новое знание обманет — тогда первым сдохнет, кто его принес. А жрали все.

Я заметил подтравленную крысу у первого подъезда.

Я пошел еле, придурки не могли понять. Переглядывались, стеснялись узнать, почему ползу.

  49