Последние отзывы

  45  

– Да на хер они нам как «языки» сдались, а? Не попроси я Тоху их теплыми взять, живой бы был!

– Он еще живой! Не торопись хоронить! Кто хоть стрелял?

– Гестаповец главный.

– Опер? Тогда понятно, мастерство не пропьешь!

– Заткнулся бы ты, Сергеич! — рявкнул Саша.

– Эй, отцы-командиры! — раздался за спиной голос врача. — Не рыдайте — жить будет! В голову по касательной пришлось — контузия и кровищи до фига, в плечо тоже не страшно — перелом ключицы. Но крови он изрядно потерял плюс не первое ранение за такой промежуток времени, так что давайте мозгой шевелите, куда его такого транспортировать будем!

– Как думаешь, сколько времени у нас есть, чтобы под шумок ближайшие посты проскочить? — обратился командир ко мне.

– Два часа. Сейчас Тотен им баки по радио забивает, и эти, по идее, должны как раз ее пеленговать, потом кутерьма, то-се… Пропуск следующего сеанса связи никого не удивит, а если мы им еще пару мулек в эфире запустим, то и вообще…

– Вот и не фига время терять! Док, от Тохи — ни на шаг! Шура, следы подчищай. Тотен — Фермеру. — Это уже в рацию. — Как отстреляетесь — мухой сюда! Я погрузкой занимаюсь, одну нашу машину придется бросить — водил не хватает.

– Пеленгационку решил забрать? — Мысль, что Саня может вот так бросить драгоценное, с точки зрения что разведчика, что диверсанта, имущество, была, безусловно, идиотской, но спросить стоило: а ну как командир от расстройства чувств сам не свой?

– А что, мы всю эту маету из благотворительности творили? Хрен нанась! Там шифровальная книга есть, я видел.

– Ну так танкиста из «трофейных» за руль посадим. С «опелем» у него никаких проблем. Арта под присмотром Дока в лимузине повезем. Тотен опять жандарма изобразит… Нет, стоп! Карту давай! Мы сейчас этих «великогерманцев» в болото пошлем, чертову бабушку ловить! Как этого опера звали?

– Сам посмотри, все одно тебе его прятать.

– Так ты его того?

– А что делать было? Он как шмалять начал, так пришлось успокоить. И то еле вывернулся — нож пришлось с пола бросать.

– Эй, Сергеич, — встрял в разговор Док, — не эти бумаги тебе нужны? — И он достал из нагрудного кармана Арта немецкие «корочки».

– Эти! Спасибо, Серега! Ну все, Сань, карту я на время зажму. Люка я себе пока забираю, а тебе Ванька со старшиной помогут.

* * *

Взгляд со стороны. Тотен

Кировский район Могилевской области БССР. 16 августа 1941 года. 9:17

«Ну, Бродяга, ну, жук! Это же надо такое место выбрать! Не уверен, что на немецких картах русские названия адекватно переведены, так что не сразу наши оппоненты поймут, куда же их на самом деле послали! Ориентир, который я самолично надиктовал немецкому лейтенанту, звучал вполне себе безобидно — «Квадрат южнее населенных пунктов Роги и Грибова Слобода», а вот то, что, согласно советской карте, квадрат этот называется «Урочище Великое болото» и синего цвета в тех краях куда как больше, чем зеленого, совершенно естественно, не сказал. Сейчас главное, с волны не слезать и наводить их по мере сил».

В этот раз, для разнообразия, мне не пришлось трястись в коляске головного мотоцикла, я, как белый человек, еду в кузове крупповского грузовика. К рации поближе. Плечи мои украшены обер-лейтенантскими погонами, на голове наушники, ну и морда лица соответствующая — злобно-задумчивая. По крайней мере, немцы на двух постах на мои гримасы среагировали правильно и проверку устраивать не стали. А может, и не в выражении моей физиономии дело, а в том, что такие колонны просто так по дорогам не шастают. Все обставлено по высшему разряду — патруль полевой жандармерии в составе Люка и Зельца на мотоцикле разгоняет замешкавшихся убраться с нашего пути, потом радиопеленгаторная станция в виде не то что «черного ворона», а прям-таки дракона какого-то! Вслед за «статусными» наш «крупп», украшенный антеннами, словно новогодняя елка шариками, едет. Завершает же шествие «блиц» с солдатами. Про наш «крупп» я, впрочем, неправильно подумал — заслуженный «ублюдок», который мы захватили буквально в тот же день, как попали в сорок первый год, покоился сейчас на дне безвестного болота. Жаль, конечно, но выхода другого не было, слишком мало у нас водителей осталось после того, как немецкий опер Тоху в аут отправил.

В дороге мы уже два часа, но проехали пока километров тридцать или около того. Все прямо как в родной Москве начала двадцать первого века — хоть весь увешайся мигалками, но если пробка, то стоять будешь вместе со всеми. И здесь разные ухищрения вроде езды по встречке или тротуарам не прокатят — все двигаются в одну сторону — к фронту. Теперь я, кстати, стал понимать, какую кашу мы заварили месяц назад, когда мосты севернее Минска подорвали. Там ремонта, по-хорошему, на день, если поднапрячься, но ведь саперам до этих мостов еще добраться надо было! С дороги же никому никуда не деться — если маршевые колонны пехотинцев еще могут сойти в «чисто поле» и, если прижмет, чесануть напрямки по азимуту, то транспортникам или танкам только и остается, что стоять и ждать. И крики «О, русские перерезали дорогу!» немецких ветеранов, так удивлявшие меня раньше при чтении военных мемуаров, стали ясны только теперь. В своих «гешихтах» — подробнейших историях частей и соединений, во множестве вышедших после войны, они не раз жаловались на подобное. Только сейчас до меня дошел весь трагизм подобной ситуации, собственно говоря! И смех и грех, когда, к примеру, мотопехотный батальон стоит в трех десятках километров от крупного города и жрет «железные» пайки, потому как даже у окрестных крестьян еду найти нереально — батальон-то не один такой, а курей с гусями переловили еще в первый день. Вот и приходится растягивать четверть кило консервов и двести граммов сухарей, оставив сто пятьдесят граммов супового концентрата на десерт.

  45