54 
– Пятьдесят семь лет, если, – ухмыляется Марид, – кому-то жаждется более точных цифр и дат. И спорили мы, насколько не изменяет моя память, о вашей, Ариниус, странной привязанности именно к Пророчествам Грамуса. Предсказаниям, на мой скромный вкус, ничем особенным из числа прочих пророческих бредней не выделяющимся.
– Кроме, – вставляет эльф в камзоле, – упомянутых Эрри отвратных стихов.
– Бывает и хуже. В одной только Латерии за прошлый год точную дату Последних Дней называли семнадцать раз. Самый минимальный срок был назначен через три года…
– …и конечно же, – подхватывает гном, – сопровождался призывами пожертвовать имущество храму какого-нибудь божка, взамен чего жрецы своими молитвами брались отсрочить приход Последних Дней до более отдаленных времен.
– Само собой, почтенный Джорин, само собой.
Гляжу – у Дары глаза уже почти круглые стали. Ох, думаю, сейчас как отчебучит девчонка чего-нибудь… не того. Вроде давешней молнии невидимой. А за столом, не считая Ариниуса, еще первостатейных магов штуки две, если не три.
Прокашлялся, встал.
– Товарищи волшебники, – говорю. – Ужасно извиняюсь, что встреваю в ваш спор, но… может, он еще каких пятьдесят семь лет продолжения подождет?
И сразу тихо стало. Только блюдце о пол напоследок бздинькнуло – гном уронил.
Та-ак, соображаю, кажется, влип ты, Малахов, по самое не могу. Встал, понимаешь, ляпнул… интересно, а доведись тебе каким-нибудь невероятным случаем на заседание Ставки Верховного попасть, тоже бы чуть что: вскочил и чушь нести пошел? Или же все-таки сидел бы на манер слона в зоопарке, уши развесив, да слушал бы, как товарищи члены Политбюро вспоминают, к примеру, свою молодость подпольную?
Интересно, у них тут за такие фокусы сразу четвертак строгого… или, учитывая специфику, тот же четвертак, но лягушкой в соседнем болоте… или сначала объясняют, в чем именно не прав был, а уже потом – бац по лбу волшебной палочкой типа посох – и все, голубой туман. Был старший сержант, станет червь кольчатый.
Долго я такие вот мысли по извилинам гонял. Секунды три, а то и все пять.
Ну а потом как грохнуло…
Заржали все разом, что твои кони. Ариниус едва посох не выронил.
Кроме меня, одна Дара не смеялась. И, глядя на ее побелевшее личико, я вдруг очень четко осознал: мысли у нее миг назад были аналогичные моим.
А еще – драться она за меня готовилась. С несколькими магами, каждому из которых ее наследственные способности – так, дунуть, плюнуть, пальцами щелкнуть!
– Ну! – тыча в меня пальцем, торжествующе ревет Джорин. – Что я говорил, а? Кто, кроме истинного героя, на такое способен? А? Я вас спрашиваю?
– Великого героя, почтенный Джорин, великого, – вставляет Марид. – Вспомни, сколько героев, сидя на месте этого паренька, не то что чихнуть – вздохнуть лишний раз боялись. В кругу живых легенд-то…
– А знаете, что самое забавное? – неожиданно заявляет эльф в камзоле. – Нет? Лично мне наиболее забавным моментом данной ситуации представляется тот факт… что наш доблестный гость… Сергей, – поворачивается он ко мне, – я правильно запомнил имя?
– Так точно, – киваю.
– Так вот, Сергей… прав! Да-да! Ибо сколько могут проспорить из-за совершеннейшей пустоты двое наших закадычных врагов…
– Во-первых, – перебивает его Марид. – Из-за совершеннейшей пустоты мы с досточтимым Ариниусом пока не спорили ни разу. Благодарю, что подсказал нам такую многообещающую тему, Тальвила. Во-вторых, я хочу поблагодарить э-э… товарища Малахова за… э-э, своевременное пресечение нашей с Ари попытки углубиться в очередное пустопорожнее словопрение.
– Инициатором которого был ты.
– А ты меня спровоцировал.
– Чем?
– Упоминанием о Пророчествах Грамуса. Впрочем, это все неважно. Я остановился на… э-э… в-третьих, пусть почтенный Джорин заново наполнит чашку… э-э, товарища старшего сержанта, после чего мы вновь сможем слушать Ари. В-четвертых же, обещаю: до завтрашнего утра мое мнение о Пророчествах Грамуса будет безгласным.
Я только сейчас сообразил, что все еще стою, словно школьник у доски. Смутился, плюхнулся обратно… хорошо, гном как раз новую чашку обратно пододвинул. Чашки здесь большие, есть за чем спрятаться.
– Итак, – поглаживая бороду, говорит Ариниус, – пятое пророчество Грамуса. Первая его часть гласит: Когда падет Тьма и надежда будет лишь тонким лучиком среди мрака, придет Воин Из-за Края Мира, не видевший доселе солнца нашего, и сумеет добыть то, что казалось навеки от этого солнца спрятано.
54 
