Особенно,... 
41 
– Да уж… – согласился Муравин.
– Просьба у меня к вам будет, Пётр Петрович…
– Говори, помогу, чем смогу, – пообещал помещик.
– Надобно бы мне в Калугу по делам смотаться… Денька на два, не более… Так боюсь усадьбу без присмотру оставлять. Чаво аспиды учудят, мне не ведомо…
– Отправляйся в Калугу, Никанор, со спокойной душой. Я за усадьбой пригляжу… – пообещал Муравин.
Никанор тотчас воспрял духом.
– Дык я Глафире прикажу постелить вам во флигеле, в комнате, где останавливался Клебек.
Муравин кивнул в знак согласия. Собственно, торопиться ему было особенно некуда. Жена его и дети давно перебрались в Москву, он же предпочитал городской жизни да бесконечным балам – охоту, верховую езду, чистый свежий воздух и спокойную жизнь в имении. Так уж сложилось, что стали они с госпожой Муравиной чужими людьми. Впрочем, Пётр Петрович особо по этому поводу не расстраивался, потому как женили его супротив воли и жену свою он никогда не любил, хоть и прижил с нею двоих детей.
А когда супруга решила покинуть имение под благовидным предлогом и окончательно поселиться с детьми в Москве, Муравин только обрадовался. Однако семью навещать не забывал…
Никанор незамедлительно отправился в Калугу, Муравин же – с «инспекцией». Для начала он решил пройтись по территории усадьбы и сразу же заметил, что госпожа Тушина и гувернёр заняты обследованием хозяйственных построек, в частности конюшни.
Старый конюх, заботившийся о тройке барских лошадей, зорко приглядывал за искателями сокровищ, да усмехался в усы. Завидев душеприказчика, старый конюх сказал:
– Да неужто барин бы спрятал свой капитал на конюшне?
Муравин пожал плечами.
– Кто ж знает, голубчик?.. Всё может статься…
Конюх в ответ рассмеялся.
– Не таков покойный барин был человек… Не стал бы он здеся прятать… Ох не стал бы… Не позволил бы он коней своих беспокоить. Любил он их дюжа…
Муравин, понимая чувтсва конюха, тяжело вздохнул.
– Что поделать, голубчик, я не в праве наследникам запретить искать клад конюшне. Вот, ежели они попытаются нанести ущерб постройкам…
– Пущай только попробуют… – прошипел агрессивно настроенный конюх. – Прав Никанор, ох как прав… Понаехали аспиды…
Муравин покинул конюшню, решив пройтись вокруг дома – слава богу, никто не пытался разобрать стены или фундамент.
Он решил спуститься по ступенькам, по бокам украшенным изваяниями львов, к каскаду прудов. И что же он увидел…
Эсмеральда и князь пытались сдвинуть с места одно из изваяний, вероятно, взяв на вооружение опыт Эльзы и её жениха с Дриадой.
– Господа! Господа! Что вы делаете? – попытался вразумить наследников Муравин.
Князь, перепачканный в грязи, злобно зыркнул на душеприказчика.
– Наследство ищём… А вы что думали? – ответил он.
– Но вы пытаетесь демонтировать изваяние!
– Ну и что! – резонно возразил князь. – А как мы ещё может найти клад? Он же не лежит посреди дороги…
– Но… Но… – Муравин право не знал, что и возразить.
– Не волнуйтесь, – вмешалась в разговор Эсмеральда. – Мы всё поставим на место…
– Надеюсь… – процедил сквозь зубы Муравин и продолжил спуск к каскаду прудов.
То, что он увидел на готическом мостике, и вовсе повергло его в шок.
* * *
– Пойдите прочь! – кричал Станислав. – Мы пришли сюда первыми, значит – мостик наш!
– Да-да-да! – поддержала его Аделаида.
– С какой стати? – возмутился Всеволод. – Вы что купили этот мост? А купчая у вас есть? Так вот, ежели нету, то мы можем беспрепятственно производить здесь поиски.
– Да-да-да! – поддержала его «супруга».
– А вы вообще молчите! – рявкнула Аделаида в адрес «госпожи Подбельской».
– Что-о-о?! – возмутилась та. – Ах ты, перезревшая куртизанка!
Аделаида потеряла дар речи от такого оскорбления и, словно базарная девка, мёртвой хваткой вцепилась в Подбельскую.
Мужчины, опомнившись, пытались разнять своих пассий. Но не тут-то было… Когда женщины дерутся – мужчинам делать подле них нечего.
Муравин появился в самый разгар «схватки», когда Аделаида впилась в волосы противницы. Та истошным воплем огласила окрестности…
– Сию же минуту прекратите! Вы же – женщины! – попытался урезонить разъярённых фурий Муравин. И понимая, что мужчины не в силах расцепить своих пассий, попытался прийти на помощь.
Наконец, драку удалось пресечь. Женщины, тяжело дыша, растрёпанные и поцарапанные, с ненавистью взирали друг на друга.
41 
