Особенно,... 
36 
– Точно так-с, сударь. Токмо э-э-э… – замялся Никанор.
– Что ещё?
– Гостиная-то дюжа пострадала после пожара, не убрано там ещё… Не успели-с…
– Ну да ладно, посмотрю, что натворили там наследники. А чай вели подать на веранду. – Муравин уже собирался направиться к дому, как заметил в чаше фонтана некий предмет. – А это ещё что? – он тростью указал на свою находку.
– Где? Где? – недоумевал Никанор.
– А вон, смотри, – снова указал Муравин.
– Да, точно… А я не заметил, – Никанор нагнулся и подхватил находку. – Так это ж, кажись, шкатулка…
– Дай-ка сюда… М-да, так и есть – шкатулка. И в ней явно что-то лежало. Интересно, кто же завладел её содержимым? – рассматривая находку, задумчиво произнёс Муравин.
– Не иначе, кто-то из аспидов! – предположил Никанор, не желая называть обитателей усадьбы другим словом.
– Думаю, что ты прав. Так не забудь о чае, Никанор.
– Да-с… Аспидов увидеть по-прежнему желаете? – уточнил управляющий.
– Пуще прежнего! – подтвердил душеприказчик.
* * *
Муравин поднялся на второй этаж дома и проследовал в гостиную. Его взору открылась удручающая картина: на полу подле кресел валялся некогда персидский ковёр, местами сильно обугленный; утреннее солнце беспощадно светило в окна, потому как портьеры на них отсутствовали, а покрывали всё те же многострадальные, почерневшие от огня, кресла. Да и сами портьеры изрядно пострадали…
Стена над камином почернела, его содержимое было разбросано по полу – вероятно, что-то активно искали.
– Пресвятая Богородица! – Муравин не удержался о восклицания и осенил себя крестным знамением. – Надеюсь, никто не пострадал? – спросил он у Никанора.
– Да чаво им аспидам станется-то?.. – вопросом на вопрос ответил управляющий.
Муравин приблизился к камину и ловким движением руки нажал на потайную кнопку. К вящему удивлению Никанора, мраморная отделка, украшавшая верх камина, пришла в движение и отодвинулась. При тщательном обследовании камина прошедшей ночью, увы, князю обнаружить его не удалось.
– Тайник! – не удержался от восклицания Никанор.
– Так и есть… Однако… – глаза душеприказчика вылезли из орбит, – он пуст.
– А я вам, что говорю, сударь: аспиды его опустошили, а потом гостиную-то и подожгли! – тотчас отреагировал управляющий. – Чтобы следы преступления замести!
– Похоже на то… – задумчиво произнёс Пётр Петрович. – Впрочем, содержимое тайника как раз предназначалось для аспидов, как ты их называешь… М-да… Теперь всё усложняется…
– Неужто, это и есть тот самый клад, что завещал покойный барин? – удивился Никанор.
– Нет… Это так называемый премиальный клад. В тайнике лежало тридцать тысяч рублей и письмо Льва Дмитриевича. Я должен был обнародовать его в том случае, если поиски наследников не увенчаются успехом. Однако, он пуст… Возможно, кто-то из обитателей усадьбы единолично завладел деньгами. Придётся мне во всё разобраться…
– Вот-вот, сударь, вы уж с ними разберитесь! – поддакнул Никанор. – А теперича прошу на веранду, откушать чаю. Глафира небось уже растопила самовар да накрыла стол. Да и аспиды должны пробудиться…
Муравин ещё раз окинул взором обгоревшую гостиную, подумав: «Не думал, что поиски наследства моего покойного друга начнутся с пожара и изуродованного фонтана… Действительно, Никанор прав: АСПИДЫ!»
* * *
Пётр Петрович неспешно попивал чай на веранде, обдумывая предстоящий разговор с претендентами на наследство, иначе говоря, аспидами.
«Итак, что я имею на данный момент… – мысленно рассуждал он. – Первое: сгоревшую гостиную; второе: изуродованный фонтан… В том и другом случае претенденты пытались что-то найти. И, судя по всему, достигли своей цели. Неужели в шкатулке, выловленной из фонтана, действительно, хранилось состояние в два миллиона рублей, обращённое в драгоценности? Но шкатулка слишком мала…»
К десяти часам за столом на веранде собрались, наконец, все наследники и их верные компаньоны (даже Аделаида изволила пробудиться). Вид у них был печальный и несколько помятый. По всему было ясно: ночь выдалась не из лёгких.
Муравин обвёл взором собравшуюся компанию и, как душеприказчик, взял инициативу в свои руки.
– Ну-с, господа, я рад, что вы изволили пробудиться и почтить меня своим присутствием. – Пётр Петрович не удержался от сарказма. – Во время оглашения завещания господин Клебек уже имел честь меня представить: Пётр Петрович Муравин, сосед и давний друг покойного Льва Дмитриевича.
36 
