Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
77 
По правде говоря, Зеда это ни на какие мысли не наводило, зато он вдруг понял, что Яффа быстрее его разбирается во всех перипетиях местных событий. Он что-то прогудел в трубку и откашлялся.
Яффа милосердно пояснила:
— Там есть нечто большее, что видно глазу, Зед. Умерший оставил завещание?
— Завещание?!
При чём тут было завещание? Где тут изюминка?
— Да. Завещание. Ведь в этом кроется возможный конфликт интересов, разве ты не видишь? Джордж Коули предполагает, что ферма теперь перейдёт к нему, потому что сделка по продаже не завершена. Но если это не так? Что, если ферма уже полностью оплачена и Ян Крессуэлл оставил её кому-то? Или он вписал в документ о покупке ещё чьё-то имя, кроме своего? Вот ведь ирония, а? Джордж Коули снова окажется на бобах. И ещё большая ирония обнаружится во всём в том случае, если он имеет какое-то отношение к смерти Яна Крессуэлла, разве не так?
Зед понял, что Яффа права. И ещё понял, что девушка очень умна и старается ему помочь. Поэтому после окончания их разговора он принялся исследовать вопрос завещания Яна Крессуэлла. Ему не понадобилось много времени на то, чтобы найти нужное, потому что Крессуэлл поступил весьма разумно, зарегистрировав своё завещание через Интернет, так что информация о нём имелась в открытом доступе. Одна копия документа хранилась в адвокатской конторе в Уиндермире. Вторая копия — поскольку завещатель умер — находилась в отделе записи завещательных актов, но, чтобы её увидеть, потребовалась бы уйма бесценного времени, не говоря уж о том, что поездка в Йорк сама по себе была бы не из приятных. Поэтому Зед решил, что нужно попытаться получить необходимые сведения другим способом.
Конечно, было бы очень здорово, если бы текст завещания был доступен в Сети, но, к сожалению, либеральность Соединённого Королевства не распространялась настолько, чтобы на публичное обозрение выставлялась чья-либо последняя воля. И всё же Зед знал, что есть способ добраться до нужного ему текста, и даже знал того единственного человека на всей планете, который, пожалуй, мог бы дотянуться до этого документа…
— Завещание? — повторил Родни Аронсон, которого Зед застал по телефону в его кабинете, где тот проводил совещание с руководителями отделов. — Ты мне говоришь, что хочешь заглянуть в завещание какого-то покойника? У меня тут люди, Зед! Мы готовим выпуск. Ты ведь понимаешь, что это такое, да?
Зед понял ещё и то, что его главный редактор жуёт что-то шоколадное, потому что слышал шуршание обёрток даже сквозь слова Родни Аронсона. Он сказал:
— Ситуация здесь оказалась куда более сложной, чем могло показаться, Род. Один тип хочет наложить лапу на ферму, которая принадлежала Яну Крессуэллу. И что-то мне кажется, что у него чертовски много причин для того, чтобы избавиться…
— Ты же говорил, что наш объект — Ник Файрклог. Ты о нём статью пишешь или нет? И именно для этой статьи мы ищем что-то остренькое, я говорю — сексуальное, ты говоришь — изюминка, перчик, — неважно, что именно, только это главное — копы! И смысл у всей истории есть только в том случае, если копы занимаются Файрклогом. Зед, друг мой, неужели я должен делать за тебя твою работу, или ты всё-таки сам справишься?
— Ладно, понял. Я в теме. Только здесь никаких полицейских не видно пока что…
— Так ты этим там занимаешься? Ждёшь, когда копы проявятся? Бог мой, Зед! Да что ты за репортёр? Давай-ка я ещё раз повторю. Если этот парень, Кредвел…
— Крессуэлл. Ян Крессуэлл. У него здесь ферма, и его дети теперь живут там с другим парнем, насколько я знаю. Так что если ферма оставлена этому парню или хотя бы детям, и…
— Да мне плевать, чёрт побери, кому достанется ферма, кому она принадлежит или кто там отплясывает танго, когда никто не видит! И мне плевать, даже если этого Крессуэлла убили! Мне интересно, что там делают копы! Если они не копают под Николаса Файрклога, твоей статье грош цена, можешь возвращаться в Лондон. Ты это понял или мне высказаться как-то иначе?
— Понял. Но…
— Вот и хорошо. А теперь займись Файрклогом и больше меня не беспокой. Или возвращайся в Лондон, бросай это дело и поищи себе работу по сочинению поздравительных открыток. Там рифма нужна.
Это был удар ниже пояса. И тем не менее Зед ответил:
— Хорошо.
Но ничего хорошего в этом не было. И это не было хорошей журналистикой. Конечно, нельзя было сказать, что «Сорс» вообще отличался хорошей журналистикой, но можно ведь было надеяться, что такое случится?..
77 
