Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
84 
Манетт произнесла: «Но, Фредди…» — и тут же осознала, что на самом деле сказать ей нечего. Вряд ли она могла обвинить его в нечестности или в том, что он разрушил что-то… Они оба над этим постарались. Они не были женаты, их ничто не ждало впереди, и они были разведены уже достаточно долго для того, чтобы Фредди решил вернуться в мир свиданий, каким бы ни стал этот мир нынче. Но он ведь не был легкомысленным человеком. И одного взгляда на Фредди было достаточно для того, чтобы понять, почему женщины были бы рады затащить его в постель: он был крепким, молодым и вполне симпатичным.
Нет, у неё никаких прав на него не осталось, и Манетт прекрасно это понимала. Но всё равно ощущала некую утрату.
Однако у неё были и другие дела, кроме отношений с Фредди, и Манетт поняла, что благодарна судьбе за подвернувшиеся хлопоты, хотя ещё накануне, во время стычки с Найэм Крессуэлл, она так не думала. Нужно было что-то делать с этой самой Найэм, но, хотя Манетт была бессильна предпринять что-либо в отношении этой женщины, она не была так беспомощна в том, что касалось Тима и Грейси. И если ради помощи детям нужно было свернуть гору, Манетт была готова это сделать.
Манетт поехала в Айрелет-холл. Она думала, что там вполне может оказаться и Кавех Мехран, поскольку он давно уже занимался оформлением сада для детей в поместье, а также присматривал и за осуществлением своего проекта. Сад предназначался для будущих детей Николаса — хотя это слишком было похоже на преждевременный подсчёт цыплят, думала Манетт, — и, учитывая, какую площадь должен был занимать этот сад, похоже было на то, что Валери собиралась иметь не меньше дюжины наследников.
Едва приехав, Манетт обнаружила, что ей повезло. Она не спеша пошла по будущему саду для детей, расположенному к северу от обширного и фантастического архитектурного сада, и увидела не только Кавеха Мехрана, но ещё и своего отца. С ними был ещё какой-то человек, которого Манетт не знала, но заподозрила, что это тот самый «граф», о котором ей говорила по телефону сестра.
— Он вдовец, — сообщила ей Миньон.
Манетт слышала, как сестра одновременно стучала по клавиатуре компьютера, и потому поняла, что та, как обычно, занята сразу несколькими делами: писала письмо какому-то из своих интернет-возлюбленных и говорила по телефону.
— Ясно, зачем папа притащил его сюда из Лондона, — продолжила Миньон. — Надежда умирает последней и так далее. И теперь, когда я перенесла операцию и похудела, он решил, что я созрела для поклонника. Прямо Шарлотта Лукас, которая ждёт священника Коллинза! Боже, как всё это неловко… Ну, пусть папочка помечтает. Мне и так хорошо, большое спасибо.
Однако Манетт вполне понимала отца. Он уже много лет пытался избавиться от Миньон, но ей нравилось сидеть у него на шее, и она не желала ничего менять. Почему Бернард не мог просто показать ей на дверь, или дать хорошего пинка, или как-то ещё оборвать слишком тесную связь, оставалось за пределами понимания Манетт, хотя после того, как он около шести лет назад построил для её сестры убежище в парке, Манетт решила, что её двойняшка имеет в запасе некие сведения, которые могли бы погубить их отца, выйди они на свет. Что это могло быть такое, Манетт и вообразить была не в силах, но явно что-то очень серьёзное.
Кавех Мехран вроде бы объяснял другим мужчинам, как именно продвигаются работы в саду для малышей. Он показывал то туда, то сюда — на стопы лесоматериалов, укрытых брезентом, на груды камня, укреплённые вбитыми в землю кольями, между которыми были натянуты тросы. Манетт окликнула мужчин и быстро направилась к ним.
Едва увидев обернувшегося к ней незнакомца, Манетт тут же решила, что Миньон просто сошла с ума, если думает, что вот этого «вдовца» привезли из Лондона в качестве потенциального ухажёра для неё в духе традиционных психодрам Уильямса Теннесси. Мужчина был высок ростом, светловолос, невероятно хорош собой и одет — даже на Озёрах, чёрт бы его побрал, — с такой сдержанной и небрежной элегантностью, которая буквально кричала о старом фамильном состоянии. Если даже он и был вдовцом, который искал бы супругу номер два или двадцать два, он никогда не выбрал бы на эту роль её сестру. «Всё-таки способность людей к самообольщению абсолютно изумительна», — подумала Манетт.
Бернард приветственно улыбнулся Манетт и представил ей гостя. Графа звали Томми Линли, хотя, был он графом или нет, осталось неупомянутым. Томас крепко пожал руку Манетт, и она заметила заинтересовавший её старый шрам на его верхней губе, отметила приятную улыбку и яркие карие глаза, что казалось странным при его белокурых волосах. Она тут же обнаружила и то, что он умеет поддерживать лёгкую беседу и что с ним рядом люди чувствуют себя легко. «Прекрасный день, прекрасное место», — сказал он. Сам Линли вообще-то родом из Корнуолла, и там тоже чудесные места, но вот в Камбрии он почти не бывал. Однако теперь, увидев окрестности Айрелет-холла, решил, что будет наезжать сюда регулярно.
84 
