48 
Кинси судорожно сглотнул.
— Этого больше не повторится, — хрипло сказал он.
— Вот и славно, — снова улыбнулся Микаэль. — Роберт, у вас есть вопросы?
Тольбер отрицательно покачал головой.
— Все, господа. Работаем, — приказал Стовер. — И чтобы я ни слова от вас не слышал ни о каких форс-мажорах или непредвиденных задержках. В ваших интересах сделать все максимально быстро и чисто. Вы свободны.
Сенаторы поклонились и удалились.
Микаэль сел в кресло у стола и удовлетворенно вздохнул.
Он успел. Мышеловка была готова, оставалось только дождаться мышей.
Пока что все шло по плану.
* * *
Растерянность быстро сменилась ожиданием скорого праздника. Научные и рабочие группы разъезжались, кто по домам, кто — к новым местам службы. Расставания были пусть и сумбурные, но перспективы оказались настолько привлекательными, что о расставаниях никто толком и не жалел. Группы, отправляющиеся на остров Ветров, пребывали и вообще в полной ажитации — а кто бы в ней не пребывал, когда обещают десятикратное увеличение оплаты и все мыслимые условия? Имя бизнесмена, мизантропа и доброго гения науки Микаэля Стовера не сходило с уст тех, кого он облагодетельствовал в этот раз. Свернул программу? Да не свернул, конечно, а перепрофилировал! И правильно, космос еще лет пятьдесят спокойно подождет, сейчас и на земле найдутся дела поважнее. Командировка? Великолепно! Стовер известен своей щедростью, и на деньги, полученные после полугода работы на острове Ветров, можно потом безбедно жить лет десять всей семьей.
Рабочие спешно остановленных заводов тоже не испытывали беспокойства. Часть из них ушла в оплачиваемый полугодовой отпуск (слава Стоверу!), другая же часть тут же снова оказалась у дел — заводы нужно было переводить в другой режим работы. И тут славили Стовера, пили за Стовера, хвалили Стовера и сокрушались, что, не дай Бог, а ну как помрет усатый гений, и что же тогда с нами будет?
Портреты Стовера были почти везде, всей планете было отлично знакомо это сухощавое лицо с аккуратными усами щеточкой, эта высокая сухопарая фигура в безупречном костюме, эта мудрая улыбка и эти лукавые голубые глаза. Стовер, не являясь, по сути, никем, был повсюду. Он не обладал властью, не входил ни в одно правительство, но при этом умудрялся быть причастен почти ко всему — от производства игрушек до производства оружия.
Даже Славния, гордая Славния, и та постепенно склонялась к мысли, что Стовер — добрый гений, умеющий и знающий, как сделать жизнь людей лучше. Конечно, находились недовольные, считающие, что Стовер уж слишком опрощает человечество, давая ему одновременно столько всего материального, при этом исподволь урезая свободу мысли… но правительство Славнии начало прислушиваться к предложениям Стовера, и рядом со столицей страны совсем недавно был построен стандартный Стоверовский развлекательный центр, а неподалеку от него — детская больница и дом для престарелых граждан, оснащенные самой современной техникой, чистенькие и уютные. Благотворительный Центр Стовера тоже начал работу в Славнии.
Этим человеком нельзя было быть недовольным. На одного недовольного приходилось не менее трех довольных, и любой спор, начавшийся с чьего-то недовольства, заканчивался не в пользу того, кто возмущался каким-то действием непогрешимого Стовера.
Он умел давать людям то, что люди привыкли считать самым необходимым. Стовер нес людям спокойствие, хлеб и зрелища.
И люди, не задумываясь, принимали его дар, не замечая, как собственная сытость и доверчивость превращает девяносто процентов из них в тупое, жующее и размножающееся стадо.
* * *
…На остров Ветров уже на следующий день сели вертолеты, которые привезли с материка первых сотрудников научных групп. В море в это время выходили на учения в условиях, приближенных к боевым, корабли, которые на самом деле являлись неотъемлемой частью программ «Персеиды» и «Мороз». Над планетой, сообразуясь с программой «Наст», раскидывалась невидимая энергетическая сеть, работавшая только на вход, и наглухо блокирующая любую возможность выхода с планеты для существ, обладающих эмпатическими способностями. Держали «Наст» несколько десятков тысяч слабых эмпатов, которых Стовер не одно десятилетие собирал и подкармливал, поджидая удобного случая. Создавая «Наст», Микаэль руководствовался принципом муравейника — если убить одного муравья (в данном случае — человека-эмпата), трагедии для всего сообщества не случится, оно сумеет продолжить работу.
48 
