Особенно,... 
43 
От благодарности судьбе за то, что та послала ей встречу с Эндрю, у Натали сладко сдавило грудь. Несколько мгновений она просто смотрела на его умное сосредоточенное лицо, не в силах говорить от избытка эмоций.
— Что еще изменилось в твоей жизни? — спросил он негромко. — С возвращением к макияжу и модной стрижке…
— Я уже не вполне уверена, что хочу уехать, — ответила Натали, впервые оформляя смутные мысли, несколько дней крутившиеся в ее голове где-то на подсознательном уровне, в конкретную фразу. — По-моему, это мое желание было не чем иным, как стремлением наиболее легким путем убежать от проблем.
Эндрю прижал ее к себе и поцеловал в висок. Тепло его губ вмиг разлилось по всему ее лицу, проникло глубоко внутрь. Натали на секунду закрыла глаза, думая о том, что ради этой восхитительной минуты страдала бы, если бы потребовалось, не месяц, а целый год.
— Умница, ты все правильно говоришь, — произнес он с нежностью. — Тем, кто просто мечтает убежать от проблем, в монастыре не место, это же прописная истина. Ты уж меня прости, но, по-моему, твое представление о том, почему уходят в монастырь, ниже всякой критики. Да и о жизни там ты имеешь весьма смутное представление.
Натали резко вскинула голову и нахмурила брови.
— Весьма смутное?
Щеки ее внезапно залились краской, а вся затея впервые показалась ужасно глупой, сродни ребяческой выходки.
— Ты можешь хотя бы перечислить десять заповедей? — спросил Эндрю, пристально на нее глядя.
— Десять заповедей? — Натали осознала, что не назовет их и половины, не говоря уже о том, чтобы неукоснительно следовать им. — Не убий, не укради, не прелюбодействуй… гм… — Она втянула голову в плечи и беспомощно посмотрела на Эндрю. — Я сдаюсь. Ты убедил меня: я действительно ошибалась. Мне ужасно стыдно, что я так по-детски относилась к вещам, по-настоящему серьезным.
— Ничего страшного, — прошептал он, опять целуя ее в висок. — На то мы и друзья, чтобы свободно разговаривать о чем угодно. Я рад, что сумел помочь тебе во всем разобраться, и прекрасно понимаю твои переживания.
— Правда? — Натали страстно захотелось, чтобы он сказал ей что-нибудь обнадеживающее, например предложил идти по жизни вместе и делить пополам все невзгоды и радости.
Но Эндрю улыбнулся и ограничился кратким:
— Правда.
Натали подумала вдруг о том, что до их расставания остается всего день, и запаниковала. Сможем ли мы видеться потом хотя бы раз в неделю? — мелькнуло у нее в мыслях. И захочет ли он со мной встречаться без особой на то надобности? Если нет, у меня больше не будет возможности объяснить ему, насколько значительную роль он сыграл в моей судьбе. Я должна это сделать сейчас, пусть все знает!
Она вдруг ясно ощутила, что броня, защищавшая ее сердце в начале их знакомства, исчезла вместе со страстью к негодяю Джеймсу. И что ее душа переполнена теперь лишь чувствами к Эндрю, глубокими и сильными, как никогда прежде. Она поняла также и то, что, если их дороги навсегда разойдутся, ей удастся пережить это мужественно и больше не захочется спрятаться от страданиях ни в глухих снегах, ни на тропических островах.
— Знаешь, — произнесла она, глядя ему в глаза, — я должна сказать тебе еще кое-что… Ты самый лучший из известных мне людей. Я счастлива, что ты позвонил мне в тот день. Если бы не ты, даже не представляю, что бы со мной сейчас было…
— Ты потрясающая, Натали, — прошептал Эндрю, и его взгляд вдруг преисполнился неизбывной нежности.
Сердце ее забилось быстро и громко. Почти не отдавая себе отчета в том, что делает, она потянулась к нему и, обожженная его горячим дыханием, задохнулась от наслаждения.
Соединивший их поцелуй длился вечность. Натали казалось, что она, перейдя безжизненную пустыню, наконец-то припала к живительному источнику и никак не может напиться. Губы Эндрю, теплые и влажные, двигались умело и уверенно, будто давно привыкли и приспособились к ее губам, точно прекрасно их знали.
Как раз в тот момент, когда Натали уже не хватало воздуха, он принялся покрывать поцелуями ее щеки, подбородок, шею. Она перевела дыхание и тихо застонала, а несколько мгновений спустя сама стянула с плеч тонкие бретели топа.
Эндрю с жадностью обхватил ртом ее затвердевший сосок и начал ласкать его языком, осторожно покусывая. Объятая пламенем желания, Натали изогнулась всем телом, застонала громче, затем запустила руки ему в волосы и прижала его голову ближе к себе, без слов моля и в то же время приказывая не останавливаться, продолжать.
43 
