Особенно,... 
54 
— Действительно, — пробормотала Натали, наконец-то ощущая, как от Эндрю восхитительно и знакомо веет сандалом, пачули, мужественностью и силой.
— Если бы не ты, я до сих пор так и не знал бы, на что отец способен, — прошептал Эндрю, целуя Натали в висок. — Ты моя добрая волшебница, светлая фея. Я люблю тебя больше жизни.
— Неужели ты и правда… — начала она и резко замолчала.
— Что? — ласково спросил Эндрю, целуя ее аккуратное ушко.
Она смутилась.
— Впрочем, это неважно…
— Для меня важно все. Слышишь? Все!
— Ты правда до меня не любил никого-никого? — спросила Натали, боясь, что выглядит глупо.
Эндрю улыбнулся.
— Чистая правда. И уж тем более никому не говорил о любви. Я в этом отношении чересчур ответственный.
Натали доверчиво прижалась к нему, закрывая глаза. Все кошмары, мучившие ее в последнее время, наконец-то остались позади — теперь она это твердо знала. Начиналась совершенно новая жизнь.
— Я тоже тебя люблю. — Слова слетели с ее губ сами собой. И ей стало вдруг легко и отрадно.
— Что? — Эндрю повернулся к ней, обхватил ладонями ее лицо и взглянул в ее глаза продолжительно и пытливо. — Ты… уверена?
У Натали на глаза навернулись слезы счастья. Она не стыдилась их. Даже наоборот, ей было приятно доказать Эндрю, что ее чувства искренни и чисты.
— Уверена, — сказала она, и ее губы расплылись в светлой улыбке.
— Любимая моя… — Эндрю принялся покрывать легкими поцелуями ее щеки, лоб, нос, губы. — Я самый везучий человек на свете. — Он немного отстранился и всмотрелся в лицо Натали с особым вниманием и нежностью. — За это время ты стала еще прекраснее. Посвежела, загорела.
— И немного поправилась, — добавила Натали. — В тот момент, когда мы только познакомились, я была слишком худой и очень переживала.
— Глупенькая… Какая же ты у меня глупенькая, — прошептал Эндрю, опять целуя ее лоб и щеки. — Ты всегда будешь красива и не должна ни о чем переживать. Я люблю тебя.
Алан Харпер ждал гостей, страшно волнуясь. Приготовил все заранее, дважды поменял на столе скатерть, несколько раз переставил тарелки, а о салфетках вспомнил в последний момент. Праздников в его жизни не случалось вот уже тридцать шесть лет.
— Прости, папа, мы немного опоздали, — послышался из прихожей голос Эндрю.
И Алан, в который раз поправив галстук и пригладив рукой седеющие волосы, вышел из гостиной.
— Знакомьтесь! — воскликнул Эндрю, жестом указывая на высокую стройную женщину, остановившуюся на пороге в некоторой растерянности. — Это мой отец. А это Натали.
Натали лучезарно улыбнулась и, осмелев, сделала навстречу хозяину дома два небольших шага.
— Здравствуйте. — Она протянула небольшую кисть с длинными тонкими пальцами. — Очень приятно с вами познакомиться.
— Здравствуй, — ответил Алан, пожимая ей руку. — И мне приятно.
У Натали были светло-синие глаза, брови вразлет и пухлый рот. Она держалась с достоинством и в то же время почтительно, явно немного стеснялась, но великолепно с робостью справлялась. Однако больше всего в ней поразил Алана по-детски чистый взгляд, такой же, какой был у Стеллы, его покойной жены.
— Прошу, проходите. — Алан указал на дверь, ведущую в столовую, и подумал не без досады, что его неумелую сервировку сейчас оценит будущая невестка.
— Ого! — Эндрю замер, едва войдя в комнату и увидев уставленный яствами стол. — А это что? — Он перевел на отца удивленный взгляд. — Ты нанял повара для сегодняшнего ужина?
Алан с напускным безразличием, к которому так давно привык, покачал головой.
— Кого мне приглашать?
— Неужели сам все приготовил?
— А что здесь такого? — Алан пожал плечами, притворяясь, что не понимает, чем вызвано изумление сына.
— Меня ты всю жизнь кормил полуфабрикатами или блюдами из закусочной. — Эндрю посмотрел на Натали, которая все это время стояла с ним рядом и внимательно следила за разговором.
— А сегодня решил вспомнить молодость, — небрежно ответил Алан. — По такому-то поводу!
Он взглянул на Натали и увидел в ее глазах столько понимания, что растрогался чуть ли не до слез. Она, едва с ним познакомившаяся, сразу поняла, что за суровой наружностью в его тонкой израненной душе прячется огромный никому не ведомый мир.
— Садитесь, а то все остынет, — сказал он, отводя взгляд в сторону, чтобы скрыть волнение.
54 
