Лёгкий, ненавязчивый романчик 
87 
Оставался вопрос: какое преступление он разгадал и, если тайна умерла вместе с ним, где те маленькие признаки, те разрозненные факты, по которым он догадался, они ведь остались где-то спрятанными, надо только их отыскать.
Или убийца нашел те улики, которые собрал против него священник, когда перевернул весь кабинет, и унес вместе с деньгами приходской кассы?
Несколько фунтов послужили прикрытием для преступления и скрыли настоящий мотив.
Хэмиш напомнил: «Кража этих денег отправила инспектора Блевинса по ложному следу, и он сразу нашел своего подозреваемого».
Тем не менее Уолш все еще может оказаться убийцей.
Ирония судьбы. Так бывает. Как много времени понадобилось отцу Джеймсу, чтобы сложить воедино кусочки мозаики и узнать правду?
«Начни с ярмарки», — посоветовал Хэмиш.
— Нет, я вернусь в кабинет отца Джеймса.
И он отправился к Блевинсу брать разрешение.
Как и в прошлый раз, миссис Уайнер не захотела подняться с ним наверх.
— Знаете, я пришла к убеждению, что все-таки инспектор Блевинс поймал настоящего убийцу. Он мне сам сказал, что все указывает на Уолша, да и у меня было время подумать. Это была не месть, я ошибалась, и это только продлило боль, но привело в никуда. Я уже начала собирать его вещи в коробку, чтобы отдать сестре. Скоро епископ объявит нового священника, и надо освободить для него место. Это мой долг.
Ратлидж оглядел гостиную. Казалось, в ней ничего не изменилось с его первого визита.
— Что вы уже собрали?
Лицо экономки стало совсем расстроенным, она посмотрела вниз, на свои руки:
— Начала с его вещей в сарае, что в саду, потом на кухне. Мне тяжело было даже подумать, что придется подняться наверх, снова войти в кабинет… Но я справлюсь. Это последнее, что я для него делаю, и я хочу сделать все хорошо.
— Я понимаю вас, миссис Уайнер. И долго вас не задержу. Хочу, если можно, взглянуть на фотографии в рамках. И я должен спросить, не хранил ли отец Джеймс свои документы в другом месте в доме, кроме кабинета?
— Не думаю, — сказала женщина с сомнением, — в доме есть еще одна комната наверху, кроме спальни и кабинета, в конце коридора, где хранятся церковные книги и бумаги. Счета, касающиеся услуг церкви — крещение, смерти, браки. Их накопилось так много, целых две полки заняты этими книгами, — добавила она с гордостью. — Все это останется нетронутым до приезда нового священника. Я соберу только личные вещи.
— Не сомневаюсь. Может быть, начнем с гостиной? Покажите мне, пожалуйста, что там принадлежало лично отцу Джеймсу.
Беря в руки каждую фотографию, миссис Уайнер стала объяснять:
— Вот маленький домик в Камберленде, недалеко от Кезвика, он провел там целую неделю прямо перед войной. Играл там в триктрак, жил среди воды и уток и не мог ступить из дома, чтобы не промочить ноги. А вот молодой священник, их вместе посвящали, отец Остин. Умер от отравления газами во время войны, бедный.
Каждая фотография имела свою историю, но ни одна не вызывала вопросов и сомнений. Потом миссис Уайнер перешла к личным вещам:
— Он любил трубки, хотя никогда не курил, их была целая дюжина. А вон там трость для ходьбы, в китайской подставке для зонтов, он брал ее с собой в Уэльс и на озеро в Уэстморленде. Подставка принадлежала его двоюродной бабушке — подарок на свадьбу, я ее тоже отправлю сестре отца Джеймса. Вот часы на камине…
На книжной полке стояли книги отца Джеймса, подписанные его каллиграфическим почерком, и другие, принадлежавшие приходу. Ратлидж перелистал страницы, но ничего не обнаружил.
«Никаких следов темного прошлого», — насмешливо заметил Хэмиш.
Когда Ратлидж направился к лестнице, чтобы подняться на второй этаж, миссис Уайнер сказала, как и в прошлый раз:
— Идите туда один. Я приготовлю чай к вашему возвращению. — И вернулась на кухню прежде, чем он успел подняться на первую ступеньку.
Сначала он направился в маленькую комнату, о которой говорила миссис Уайнер, туда, где хранились церковные записи и отчетные документы. Тяжелые конторские книги в переплетах стояли плотными рядами на полках. Он начал с гроссбухов, бегло просмотрел длинные списки различных ремонтных работ: починка крыши после шторма в 1903-м, даже пожелтевшая расписка рабочего, который ремонтировал крышу. Все было аккуратно записано, так что в любой момент можно было проверить, кто работал, сколько получил за работу и какой священник в то время служил в церкви. В конце нашел почерком отца Джеймса запись о сумме, собранной на ярмарке, — одиннадцать фунтов три шиллинга шесть пенсов. Последний расход — зарплата миссис Уайнер, за два дня до смерти священника.
87 
