Особенно,... 
37 
Медленно и опасливо протягиваю руку и прикасаюсь к руке Нейла. Он вздрагивает, словно подумал, что до него дотрагивается покойница Хелена.
— Почему ты считаешь, что эта пытка повторится? — негромко и ласково спрашиваю я. — В следующий раз все сложится совершенно иначе, по-другому не может быть.
Он обхватывает мою руку пальцами, на мгновение сжимает их и разжимает.
— Да, конечно. Умом я это понимаю, но сердце не переубедишь. Оно само возвело вокруг себя защитную стену, и, кажется, что эта стена нерушима.
— Может, стоит крушить этот бастион кирпичик за кирпичиком, каждодневными самовнушениями? — так же ровно и тихо произношу я.
Он вздыхает и упрямо качает головой.
— Я пробовал. К каким только хитростям я не прибегал, каких только книг не читал! Без толку. Дикий страх сближаться с кем бы то ни было въелся в меня, вжился. В какую-то минуту я понял: бороться с ним бесполезно. И приспособился к нему.
Киваю.
— Понятно. Но надежду, на мой взгляд, терять не стоит.
— Надежду — на что?
— На то, что в один прекрасный день ты вырвешься из плена. Может, все-таки с помощью женщины…
Он смотрит на меня с непонятным выражением и снова хмурится.
— Не себя ли ты имеешь в виду?
Задыхаюсь от возмущения и досады. Признаться, к ним примешивается и капля стыда. Где-то в самой глубине души я и правда начинаю лелеять надежду, хоть и не отдаю себе в этом отчета.
— Ты что, с ума сошел?! — Поворачиваюсь с намерением уползти в другой конец кровати, к своим подушке и простыне, но Нейл удерживает меня за руку.
— Подожди, не обижайся. Я ведь… не в плохом смысле. Я… — Наши взгляды на миг встречаются, и мы одновременно отворачиваемся не то от смущения, не то от нежелания выдавать глазами свои самые сокровенные тайны. — Я это так, — стараясь казаться повеселевшим, произносит он. — Полушутя. Точнее… просто предположил. Сама же понимаешь, что подобное практически невозможно. — Смеется, и я, хоть и чувствую, что смех этот ненатуральный, снова ощущаю приступ гнева.
— Разумеется, подобное невозможно! Я только-только разошлась с бойфрендом и не склонна больше ввязываться в такие истории!
Нейл смотрит на меня с дружеской, теперь вполне естественной улыбкой.
— Выходит, мы одного поля ягода.
Бросаю на него возмущенный взгляд. Мне никак не успокоиться. Почему — не хочу задумываться, а то станет еще стыднее и покраснею от неловкости.
— Я говорю: не склонна. Но окончательного решения еще не приняла. К тому же мне еще обязательно позвонит Маркус.
Улыбка тает на губах Нейла. Он всматривается в мои глаза.
— Думаешь, вы опять сойдетесь?
Пожимаю плечами и отворачиваюсь, чтобы врать, не видя его взгляда.
— Не знаю. — На самом-то деле я уже почти не сомневаюсь, что больше не приму Маркуса, какими бы обещаниями и мольбами он меня ни осыпал. Во мне вдруг внезапно умерло то, что называлось любовью к нему, а без этого продолжать отношения нет ни малейшего смысла.
Нейл напряженно смотрит на меня. Чувствую его взгляд щекой.
— Ты… все еще любишь его? — неожиданно спрашивает он.
Вот это да! Просто не верится, что этот полуночный разговор в спальне на двоих влюбленных ведем именно мы — соседи, до недавнего времени ограничивавшиеся лишь приветственными фразами и жившие каждый своей жизнью.
У меня с языка чуть не срывается «не люблю», но разум одерживает верх над спонтанными чувствами, и я отвечаю вопросом на вопрос:
— Какая тебе разница?
— По сути… никакой. Просто… по-моему, это неправильно. Я уже говорил, какого был мнения о ваших отношениях…
Дергаю плечом.
— Мнений может быть миллион. Если прислушиваться к каждому, потеряешь собственное.
Нейл медленно, будто превозмогая боль, кивает. Его глаза вновь излучают грусть. Опять вспоминает про Хелену? — думаю я.
— Да, ты права, — говорит он. — Самое главное и верное мнение — свое. Другие, особенно соседей, до которых нет дела, не в счет.
Он сидит, по-прежнему держа спину прямо, и одним своим могучим видом внушает уважение, граничащее с благоговейным страхом. Поэтому тоска в его голосе и во взгляде трогает душу вдвойне сильнее. Меня вдруг охватывает неодолимое желание отплатить ему тем же — отбросить притворство и увиливание и рассказать о себе правду. Вздыхаю.
— Дело тут не в чьих-либо мнениях. С Маркусом я… еще не знаю, как поступлю. Но открою тебе секрет: наверное, у нас с ним не склеилось большей частью по моей вине.
37 
