Особенно,... 
31 
– Я сама…
– Сама ты сейчас даже купальник с себя нормально снять не сможешь, – заверил Патрик.
Бренда подняла руки к шее, чтобы управиться с застежкой, но тут же опустила их, охнув от боли.
– Да, похоже на то…
– Вот я и говорю. Доверься мне.
– Уговорил…
Они вошли в компактную, почти тесную, но чистую душевую комнатку. Патрик включил душ.
– Держи его. Я пока сниму с тебя купальник.
Расстегнув тугую застежку, он осторожно, по сантиметру, стащил с Бренды мокрую прилипающую ткань. Та старалась не морщиться и не скрипеть зубами – все-таки обгорела она порядком.
– Поднимай ногу… Теперь вторую… Готово.
Патрик поднялся, и в этот самый момент Бренда подумала: интересно, обхватывает ли он взглядом все мое тело, от кончиков пальцев ног, когда заканчивает снимать купальник, до шеи и влажных волос, когда его лицо оказывается на одном уровне со мной?
Она не могла понять, какие чувства в ней вызывает эта неожиданная помощь. Как она воспринимает Патрика? Как друга? Как брата? Ее совершенно точно не раздирает неудержимая страсть, но и понять, что она ощущает, Бренда не могла.
Одно было совершенно точным. Если бы кто-то сказал об этом Бренде, то она удивилась бы. Но в этот момент она даже и не вспомнила о Лэнгдоне…
Офис, ее авантюра, Нью-Йорк, Ральф Лэнгдон – все это словно отошло на задний план, стало второстепенным и мало что значащим.
Патрик тем временем взял у Бренды из рук душ и принялся поливать ее кожу чуть теплыми струями воды.
– Не больно? Не жжет? – заботливо поинтересовался он.
– Н-нет…
– Я могу сделать напор послабее.
– Нет, не нужно…
– Тогда вытирайся. Стоп. Я сам тебя вытру.
Душ очутился на своем месте, а в руках Патрика появилось огромное махровое полотенце фиалкового цвета. Он принялся осторожно промокать полотенцем воду с тела Бренды.
– Что-то голова кружится, – пробормотала она.
– Жара нет? Не хватало еще заполучить тепловой удар.
– Не знаю.
– Главное, чтобы не тошнило. Пойдем, я уложу тебя.
– Зачем?
– Нужно тебя как следует намазать кремом, чтобы кожа не сошла.
– Да уж, хороша я буду в понедельник на работе с облезшей кожей… Все скажут, мол, не умеешь загорать, так ходи в солярий.
– Чем ты забиваешь себе голову? – искренне удивился Патрик. – Идем. Ложись, но под одеяло не забирайся. Сейчас найду крем.
Бренда с облегчением вытянулась во весь рост на низкой кровати. Кажется, так о ней не заботился никто, с тех самых пор как это перестал делать ее собственный отец.
На кожу капнуло что-то прохладное, и Бренда взвизгнула.
– Спокойно, это всего лишь крем, – предупредил Патрик. – Сейчас разотру, не будет так холодно.
Его крепкие, чуткие руки принялись круговыми движениями втирать крем в спину Бренды. Постепенно он обработал всю спину, шею, плечи, ноги, не забыв при этом и ягодицы.
Про себя Бренда отметила, что, когда Патрик массировал ее ягодицы, его движения не стали менее уверенными, более робкими. Словно она была его пациентом, а он – заботливым врачом в частной клинике, бесстрастным и равнодушным.
Что же это такое? – мысленно возмутилась Бренда. Получается, что я его совсем не привлекаю? Зачем же он потащил меня сюда? За компанию? Почему-то это вдруг стало для Бренды важным, заслонило все остальное, вытеснив на второй план.
– Повернись, – велел Патрик.
Неосознанно, но Бренда все же включила тактику хитрой кошки. Она чуть выгнулась – ровно до той степени, чтобы это еще не выглядело вульгарным, – медленно, плавно повернулась и, оказавшись на спине, слегка подтянула к себе одну ногу.
– Ты мне мешаешь, Бренда, – недовольно проворчал Патрик.
Ах так? Она чуть приподнялась, помогая себе руками, которыми пришлось обхватить себя за коленки. Полушария высокой груди чуть сдвинулись, образуя соблазнительную ямочку. Бренда не выдержала и посмотрела Патрику прямо в глаза. Взгляд получился пристальным и испытующим.
– Бренда, дай мне закончить то, что я начал, пожалуйста… – Голос Патрика приобрел пугающую хрипотцу.
Бренда молча помотала головой. Улыбнулась, медленно приоткрыв в улыбке ровные белые зубы. Втянула в себя воздух. И тут она поняла, что на самом деле Патрик уже еле сдерживается.
Чтобы это не выглядело с ее стороны чересчур уж напористым, она растерянно пробормотала, опуская ресницы:
– Я и не собиралась… Даже и не собиралась, честно. Но теперь, когда я почувствовала, насколько приятными могут быть твои прикосновения…
31 
