Последние отзывы

  45  

Однако существовало и нечто неизменное, он понял это, когда ласково взял ее на руки и перенес в спальню. Там, опустив ее на пол, он целовал ее снова и снова, наслаждаясь вкусом ее чувственных, волнующих губ.

Когда он выпрямился, чтобы развязать галстук, она с многозначительным спокойствием посмотрела ему в глаза и, подняв руки, расстегнула верхнюю пуговку на платье. Так и не развязав галстук, Ченс развернул ее к себе спиной и потянул «молнию», с волнением наблюдая, как платье расходится и обнажает молочную белизну ее кожи и черное кружево комбинации. Платье заскользило в его ладонях – с плеч, вниз по рукам, это скольжение ускорялось шелковистостью ее кожи. Ченс наклонился к ее обнаженному плечу, и платье с мягким шуршанием упало на пол.

В то время как под его пальцами тоненькие бретельки комбинации сползали с ее плеч, его губы нежно двигались к основанию шеи. Ее откинутая назад голова была чуть склонена набок, обнажая быстро пульсирующую жилку. Он слышал ее учащенное, поверхностное дыхание и чувствовал слабую дрожь, которую она пыталась унять. Он хотел большего, гораздо большего.

Он развернул ее лицом к себе и увидел соблазнительную прозрачность ее комбинации.

– Черное кружево, – прошептал он, глядя на паутинку нитей, едва прикрывавших ее медленно, но взволнованно вздымавшуюся грудь.

– Ты сказал, что черное кружево на женщине разжигает в мужчине кровь, – ее голос прозвучал хрипловато, – и я это запомнила.

– Умница, – в его собственный голос откуда-то из глубины естества прокралась дрожь.

С бесконечной нежностью он снял с нее тонкое белье, продлевая миг предвкушения для обоих. Предвкушение превратилось в реальность, когда он увидел ее – обнаженную, в снопе света, падающего из гостиной. С минуту он просто любовался ею – рот полуоткрыт, глаза обращены на него, округлые очертания тела выгодно подчеркиваются мягкой подсветкой. Ему захотелось коснуться ее руками, чтобы убедиться, что эта точеная фигурка – не сон.

Сначала он дотронулся до ее шеи – провел кончиками пальцев по изящному изгибу, потом по ямочке у ее основания. Затем – по округлым выпуклостям ее грудей, которые оказались на удивление упругими. Она сделала резкий, глубокий вдох и задержала дыхание, опустив ресницы.

Он стал ласкать большими пальцами ее твердые тугие соски, от чего она затрепетала и издала полувздох-полустон, выгнувшись под его руками. Теперь его пальцы ласкали плоский живот, напрягшийся от этого прикосновения. Положив руки на ее упругие ягодицы, он притянул ее к себе.

Его сомнения рассеялись. Она была живая, реальная, сквозь одежду он чувствовал ее груди. Разгоряченная плоть вздрагивала под его пальцами, когда она приникла к нему, ища его губы, дыша пьянящим, сладостным ароматом. Он крепко сжал ее в неистовом страстном порыве. Ее губы раскрылись под его языком – рот был горячим, мягким, отдавал вином и каким-то неповторимым, ее собственным привкусом.

Наконец Ченс отстранился, и рядом с ней выросла горка его одежды. Флейм не сводила с него зачарованного взгляда, отяжелевшего от желания.

Он поднял ее, и она обвила его шею руками. Оба молчали – язык их глаз, рук, тел был красноречивее всяких слов. Ченс отнес ее на кровать, где манящим уголком уже было откинуто одеяло. Он уложил ее – матрац прогнулся под его коленкой – и лег рядом.

Она прижалась к нему, ее тонкая рука гладила его грудь, завитки волос, шею. Он запечатал поцелуем ее зовущий, полуоткрытый рот, она ответила ему горячо и страстно.

Она крепко сжала ногами его ногу, в то время как он, обхватив рукой ее грудь и замирая от восторга, ласкал сосок большим и указательным пальцами. Он поцеловал пахнущую духами выемку за ухом. Нежно укусив ее мягкую мочку, покрыл поцелуями ее длинную шею. Она же была само движение: ее руки оглаживали его плечи, шею, спину, тело было напряжено, бедра вздымались в любовном ритме, он был охвачен и ее жаром, и своим.

Под тяжестью его бедер она раздвинула ноги, и он приподнял ее повыше на кровати, так, чтобы можно было касаться ее полных грудей.

Ее подвижные пальцы впились ему в волосы, в то время как он, поцеловав ямочку под самой шеей, стал ласкать языком твердый от возбуждения сосок. Она выгнула спину, все ее тело требовало, жаждало ласки. Возбуждаемый ее гортанными стонами и частым дыханием, Ченс оторвал руку от ее второй груди – его рука скользнула по плоскому животу к шелковистому гнездышку золотистых волос, крепко прижимавшемуся к его бедру.

  45