Особенно,... 
111 
Опять приникнув ртом к ее губам, он почувствовал ее вздох, когда его руки, гладя прозрачную ткань, вдруг нащупали твердую пластинку корсета. Он ласкал пальцами нежные вершины ее маленьких грудей и чувствовал, как твердеют ее соски, как прогибается ее тело, стремясь к завершению дразнящей ласки.
Сэм оторвался от нее, желая увидеть ее лицо, выражение ее глаз. Медленно взгляд его блуждал по ее лицу. Глаза ее потемнели и затуманились, в них таилась страсть. Он перевел взгляд ниже, на ее груди, на соски, натягивающие ткань. Он жаждал ощутить их твердость не только глазами, но и ртом.
Держа на руке ее изогнувшееся тело, он наклонился и дотронулся губами до соска и почувствовал, как пальцы ее стиснули его плечо. Дыхание стало прерывистым.
С еле слышным стоном он сжал губы вокруг затянутого в шелк соска и вдохнул в себя горячий свежий запах ее тела.
Ее руки обхватили его лицо, и он почувствовал, как она прижимается губами к его рту. Остатки самообладания быстро улетучивались; чем больше она раскрывалась перед ним, чем чувственнее был ее отклик, тем глубже он погружался в пучину. Его руки блуждали по телу Келли, они касались, мяли, гладили, жаждали охватить ее всю целиком, чувствуя ее ответную дрожь.
Внезапно рот ее оторвался от его губ, руки, обнимавшие его, напряглись, она дышала тяжело, неровно.
– О Господи, нет! Не здесь!
Невнятные слова протеста были похожи на рыдания. Сэм замер.
– Да, – тихо согласился он. – Не здесь. Не сейчас. Широко распахнутые глаза Келли были устремлены на него, настороженные, неуверенные и все еще затуманенные желанием, которое они пробудили друг в друге. На лифчике Сэм заметил влажный след, оставленный его губами, под ним четко обрисовывался сосок.
– Все равно это будет, – сказал он. – Мы оба хотим этого. И ты знаешь это не хуже меня.
Стоя напротив него, Келли хотела ответить, но спазм в горле от волнения лишал ее дара речи.
Она желала его, не только ради объятий, не только ради нескольких страстных поцелуев и не только ради утешения, умиротворения, которое он нес ей. Она желала очутиться с ним в постели. Она желала его так, как никогда не желала ни одного мужчину. При виде его уверенных рук, широкой груди, крепкого крупного тела она моментально начинала воображать, каково это – трогать его и ощущать на себе его прикосновения, слиться с ним в постели в мучительной близости.
Это сумасшествие, наваждение. Мир ее рушится, карьера под угрозой, на созданный ею самой образ упала тень прошлого, образ ее осквернен отцом и родством ее с ним. Вот что должно занимать ее мысли. А вовсе не Сэм.
– Ты ведь не собираешься ночевать здесь, правда?
Услышав этот вопрос, Келли подняла голову и прерывисто вздохнула, отводя назад выбившиеся из пучка пряди.
– Нет.
– Тогда давай выбираться отсюда.
Он протянул ей руку, предлагая идти.
– Тебе здесь нечего больше делать.
После секундного колебания она подала руку и с волнением ощутила тепло его пожатия. Сэм вывел ее на крыльцо. Она забыла, какое это удовольствие – просто держать кого-то за руку. Дойдя до ее машины, где держаться за руки было уже незачем, Келли почти пожалела об этом. Она не хотела, чтобы близость Сэма так действовала на нее, но не могла противиться этому с первого же момента их знакомства.
После сумрака и затхлости дома косые солнечные лучи слепили, а воздух опьянял свежестью. Келли глядела на Сэма, держа руку козырьком, чтобы защитить глаза от солнца. За спиной его сверкал солнечный диск, и мужественные черты Сэма сливались в темноватое пятно.
Небесная высь была голубой-голубой, без единого облачка. Виноградники кругом казались бескрайними, а почва под ними – древней, как сама Земля, а горы – тихими, безмолвными. На какое-то мгновение она ощутила его частью природы, всех ее первооснов – мужчина, рожденный этим знойным солнцем, морскими туманами, зубчатыми горами вокруг.
– Сколько ты еще пробудешь здесь? – низкий голос его прервал зачарованную тишину.
– Да сколько захочу.
– Я считал, тебе скоро придется уезжать, – он озадаченно сдвинул брови.
– Официально я в отпуске, – Келли пыталась скрыть свою боль и обиду.
– В каком смысле «официально»?
– В том смысле, что на днях юристы компании, наверное, вступят в переговоры с моим агентом относительно выплаты мне неустойки за разрыв контракта.
– Почему? – Голос его был резким, требовательным. – Чем ты провинилась?
111 
