Особенно,... 
75 
Броуди долго не находил слов. Взгляд Адриенны, которая незаметно зашла в спальню и видела, как он играл с ребенком, был прикован к лицу Донована.
– Я пришел посмотреть на моего сына, – наконец хрипло произнес он.
Адриенна не промолвила ни слова. Черты ее были по-прежнему бесстрастны, но в глазах блеснули слезы счастья и гордости. Если у Броуди и оставались последние сомнения насчет того, чей это младенец, то теперь они рассеялись окончательно.
В темном небе блеснула молния, а вслед за этим раздался страшный раскат грома, от которого задрожали оконные стекла. Жан-Люк захныкал, испуганно кривя ротик. Когда же громыхнуло еще раз, он заревел в голос и потянулся к матери. Донован неохотно отдал Адриенне ребенка и с завистью глядел, как малыш цепляется за нее, а она ласково его успокаивает.
Хлынул ливень. Резкий ветер подхватывал брызги и заносил их в открытые двери и окна. Броуди понимал, что ему пора уходить, но не мог сдвинуться с места. Сердце его щемило от тоски, несбыточные мечты теснили грудь.
– Адриенна! – В коридоре раздался шелест шелковых юбок. – Почему Жан-Люк плачет? Что случилось?
Адриенна попятилась к дверям и крикнула, оглянувшись:
– Ничего особенного! Его просто гроза напугала, тетя Зизи!
И с мольбой посмотрела на Броуди: дескать, уходи!
Поколебавшись, он погладил Жан-Люка по шелковистым волосам, легонько провел пальцами по нежной, теплой руке Адриенны и… почувствовав, что еще немного – и он не выдержит, бросился к лестнице, которая вела в крытую галерею.
Выбежав на улицу, Броуди прислонился спиной к деревянным воротам и долго стоял под проливным дождем. Мысленно он все еще был в спальне Адриенны, держал на руках младенца и чувствовал, как крошечные пальчики хватают его за губу. Сын… У него есть сын!
Лицо Броуди озарялось улыбкой, а по щекам, сливаясь с каплями дождя, текли слезы.
19
Экипаж проехал по Кэнал-стрит, за которой начиналась часть города, принадлежавшая янки. Эмиль Жардин сидел, гордо выпрямив спину, на кожаном сиденье и напряженно смотрел вдаль. Давно потухшие, мертвые глаза Эмиля оживали, только когда при нем упоминали про Броуди Донована. Сейчас его глаза оживленно блестели.
Эмиль сжал серебряный набалдашник трости.
– Этот адвокат… как бишь его… – Старик раздраженно прищелкнул пальцами, пытаясь вспомнить имя юриста.
– Гораций Тейт, – подсказал секретарь Эмиля Симон Варнье, чья безупречность давно набила окружающим оскомину.
– Вот именно! – Рука вновь опустилась на набалдашник.
Эмиль носил эту трость больше по привычке, чем по необходимости. В юности он не расставался со шпагой. Тогда все аристократы ходили с оружием. Теперь он был для таких забав староват, да и привычка носить оружие вышла из моды, но, сжимая в руках трость, старик чувствовал себя уверенней. Если ему хотелось привлечь к себе внимание, он стучал тростью об пол. Кроме того, он пользовался ею вместо указки, а порой, когда властного старика возмущала нерасторопность слуг, и вместо дубины.
– Этот Тейт не говорил, что он собирается нам сообщить про Донована? – сухо поинтересовался Эмиль.
– Не про Донована, а про «Кресент Лайн», – педантично уточнил Симон. – Он сказал, вас это наверняка заинтересует, но вдаваться в подробности отказался. Заявил, что будет разговаривать только с вами – и больше ни с кем.
– А о чем он хотел меня предупредить?
– Не предупредить, а посоветовать. Мсье Тейт настоятельно вам советует не предпринимать никаких действий против «Кресент Лайн», пока вы не побеседуете с ним. Он дал понять, что после этой беседы вы вполне можете изменить тактику.
– То есть как? – поднял сросшиеся кустистые брови Эмиль Жардин. – Интересно, на что намекает этот прохвост?
Он спросил, не ожидая ответа, а скорее рассуждая вслух, но Симон Варнье не понял этого и пустился в догадки.
– Нам известно, что Донован пытался продать три корабля. Может быть, он наконец нашел покупателя? Или раздобыл денег? Коли так, то требовать погашения векселей сейчас не стоит.
– А что тебе известно про этого Тейта?
– Да почти ничего. Он появился в Новом Орлеане первого марта, около месяца тому назад. Якобы он из Сент-Луиса, но я в этом сомневаюсь. Оттуда до Нового Орлеана обычно добираются на речных пароходиках, а Тейт приплыл на большом судне, принадлежащем Доновану. Корабль делал остановку в Бостоне. Думаю, там Тейт и сел на борт. Если это так, то понятно, почему он посвящен в дела Донована.
75 
