Особенно,... 
69 
– И Люси.
Купер медленно выдохнул. Некоторое время он молчал, а потом, оставив без внимания мои рассуждения на тему «Мы – семья» (не думайте, что я это не заметила!), наконец сказал:
– Если ты действительно так уверена, что это происшествие не несчастный случай, а покушение на твою жизнь, думаю, нам нужно обратиться в полицию.
– Я уже пыталась, помнишь?
– Да, но на этот раз с тобой пойду я, и уж я позабочусь, чтобы…
Он не договорил и посмотрел на миловидную миниатюрную брюнетку. Она быстро подошла к стойке, вся из себя такая запыхавшаяся, в кожаной юбке, ее левая рука свисала под тяжестью массивного кольца с бриллиантом.
Ладно, признаюсь, с моего места кольца не было видно, но я все равно знала, что кольцо там есть, потому что знала, кто она такая. Я ее видела с моим бывшим, когда она брала в рот сами знаете что. Так что ее образ отпечатался на моей сетчатке навсегда.
– Прошу прощения, – выдохнула она, глядя в каменное лицо регистраторши. – Кажется, здесь находится мой жених, Джордан Картрайт. Когда я могу его увидеть?
Это была Таня Трейс – женщина, занявшая мое место в сердце и в пентхаусе моего мужа, не говоря уже о позиции в музыкальных чартах.
– Странно, – заметил Купер, – но, судя по ее виду, она неплохо справляется с болью.
Я посмотрела на него с недоумением, но потом вспомнила разговор, который состоялся между нами, когда я только-только въехала в его дом.
– Конечно, – сказала я. – Потому что она сидит на болеутоляющих. Но я тебя уверяю, Купер, невозможно жить без боли после такого количества пластических операций. Ее почти полностью переделали. Она же была восемнадцатого размера.
– Ладно, – сказал Купер, – похоже, мой братец в надежных руках. Может, пойдем отсюда?
И мы ушли.
И, если хотите знать мое мнение, нам давно пора было это сделать.
19
Кликни моих подружек,
Кликни моих друзей,
Кликни в меня влюбленных,
Кликни их поскорей!
Кликни девчонок, которые
Дарят подарки себе,
Кликни всех тех, кто в горе
Сможет помочь тебе!
Первым человеком, которому я изложила свой рассказ, придя в полицейский участок, была хорошенькая, но усталая на вид женщина за стойкой. Ее длинные черные волосы были уложены в узел, наверное, для женщин-полицейских такая прическа предусматривается правилами. Я взяла себе на заметку, что, пожалуй, не стоит специализироваться в криминальном правосудии.
Женщина направила нас к плотному мужчине за письменным столом. Я повторила ему свой рассказ. Как и у той женщины, вид у него был скучающий… но только до того момента, пока я не упомянула Джордана. При упоминании «Гладкой дорожки» все мгновенно оживляются.
Здоровяк заставил нас несколько минут подождать, а потом проводил в чей-то кабинет – явно какого-то аккуратиста. Нам пришлось пару минут посидеть за столом, на котором царил идеальный порядок. Наконец появился владелец кабинета. Оказалось, это никто иной, как детектив Канаван, любитель жевать сигары.
– Это вы! – воскликнула я.
– Это вы! – чуть ли не закричал он.
У него в руках был бумажный стаканчик с кофе и… угадайте, что еще? Пончик с кремом и глазурью. Счастливчик.
– Чему я на этот раз обязан удовольствием видеть вас, мисс Уэллс? Подождите, не отвечайте, попробую угадать. Случайно, не тем ли, что кто-то раскроил череп одному из «Backstreet Boys»?
– Он из группы «Гладкая дорожка», – поправила я. – А в остальном вы правы.
Детектив Канаван сел за стол, вынул изо рта незажженную сигару, отломил кусочек пончика и макнул в кофе. Потом отправил этот пропитанный кофе кусок в рот, медленно прожевал, проглотил и сказал:
– Ну-с, я умираю от любопытства.
Я посмотрела на Купера. За то время, пока я дважды излагала свою историю, он не проронил ни слова. Поняв, что от него и сейчас не стоит ждать помощи, я начала рассказывать в третий раз. При этом я уже не впервые мысленно спрашивала себя, что я вообще нашла в этом необщительном типе.
Слушая меня, детектив Канаван сложил руки над головой и откинулся назад вместе со стулом так далеко, как это только было возможно. Одно из двух: либо он сегодня забыл воспользоваться дезодорантом, либо он всегда сильно потеет: под мышками у него темнели очень большие мокрые пятна. Хотя его самого это, по-видимому, нисколько не смущало.
69 
