65 
Со вторым сюжетом тоже особых заминок не возникло. Эффектное начало: в больницу привозят избитого бомжа, его кладут чуть ли не в коридоре на сквозняке. А потом в больнице появляется целая делегация и выясняется, что «бомж» — некий бизнесмен высокого полета. К Дане, Олегу и Денису обращаются его ближайшие помощники, которые уверены, что избиение — дело рук конкурентов. И до поры до времени все вроде как сходится: да, действительно, у конкурентов были серьезные мотивы для того, чтобы вывести бизнесмена из игры. И у телохранителя главного конкурента алиби вроде нет. Но ребята наши честные, следствие ведут по всем правилам и легких путей не ищут. Вот и выясняют, что избила бизнесмена банда уличных подростков, содрала с него все более-менее ценные вещи, оставив в одних кальсонах и босиком. Поскольку в функции ребят наказание подонков не входит, они с чистой душой передают все сведения о них заказчикам. Те на фоне «такого беспредела» объединяют свои силы для разборок с бандой и в одночасье резко улучшают криминальные показатели данного района на радость местным жителям и милиции.
На этот раз коллективным творчеством решили не заниматься и карточки не раскладывать, поэтому уже в обед все были свободны, как птицы.
Мы с Лешей уходили самые последние. Я все-таки убедила его, что мне надо появиться дома. Надеюсь, что смогу его уговорить, что жить нам лучше у меня, а не у него. Родители и брат у Алексея мировые, но если есть возможность видеть родственников как можно реже, грех ею не воспользоваться.
Леша, заметив, что я о чем-то думаю, спросил:
— Все из-за Виолетты расстраиваешься?
— Ну да, — ответила я, ничуть не покривив душой, поскольку ее глупый демарш никак не мог выйти у меня из головы.
— Плюнь и разотри. На самом деле можешь считать меня шовинистом, женоненавистником и просто кретином, но мне кажется, в смешанном коллективе, где больше двух женщин, подобных проблем редко удается избежать.
— Под проблемами ты подразумеваешь обвинения в колдовстве?
— Колдовство — это частности. Не было бы его, обязательно придумали ли бы что-нибудь другое. Не знаю, что вы там с Летой не поделили, но разборки ваши, прости, сугубо личного характера. И со стороны выглядит так, будто вы мужика не поделили. Нет, Лиза, не надо мне ничего объяснять, я совершенно не об этом речь веду. Был ли этот мифический мужик, или вы не сошлись во мнениях по поводу очередной серии, и ей это так в душу запало — уже не важно. Главное то, что она не успокоится и будет продолжать делать тебе гадости. Хорошо, если открыто, как сегодня, а не исподтишка.
— И что предлагаешь?
— А ничего. Терпеть. Если хочешь, я могу формально к ней прицепиться, заявить, что из-за нее срывается работа команды, ну, и далее по списку. Только тогда ты и я приобретем себе такого врага, какого иметь совершенно не желательно. И больше всего она будет разозлена именно на тебя, поверь мне.
— А что, Летка мне сейчас — не такой враг?
— Да нет, конечно. То, что ты видела сегодня — это цветочки. Тебе только стоит поздним вечерком постучаться к ней в дом, рассказать, какая ты несчастная и одинокая, все мужики — сволочи, ну, что-то в этом роде, главное поплакаться на ее плече, как она с радостью заключит тебя в объятья и запишет в лучшие подруги. А вот с таким врагом этот номер не пройдет, поскольку в этом варианте все случайно падающие с крыш кирпичи — твои.
— И что же мне теперь делать? Наступить себе на горло и идти к ней унижаться, лишь бы в команде была тишь, да гладь?
— Ну, конечно же, нет. Я просто привел тебе пример, как просто и одним махом ты бы могла при желании разрулить весь конфликт. Решай сама, как поступить. Мне лично наплевать, что там Летка думает про тебя, пока она пишет серии, а не устраивает стихийные манифестации протеста. В конце концов, она давно уже взрослая девица, должна понимать, к чему может привести бунт на корабле. Ей, кстати, сколько стукнуло, не в курсе?
— Случайно в курсе. Двадцать шесть, она меня на год старше.
— Детский сад, штаны на лямках… С кем я связался!
— Слушай, не выпендривайся, ладно? Тебе-то сколько, орел?
— В следующем году тридцатник стукнет.
— Ой, ни фига себе!
— Что, слишком старый оказался?
— Леш, ты только не смейся… Я думала, ты моложе меня на пару лет. Ты так юно выглядишь. И ведешь себя соответствующе… Только не обижайся…
— Ну, в таком случае признаюсь и я, — сказал едва сдерживающийся от смеха Леша, — когда тебя увидел, подумал, что ты только-только из института, и тебе двадцать один — от силы двадцать два. Тем более что Тамара меня предупредила, литературный редактор — молоденькая девушка, и это ее первый самостоятельный проект.
65 
