ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  34  

Много чего пережил в жизни Вийон. И все-таки жизнь он принимал такой, какая ему выпала. Он был мудрым поэтом.

Баллада судьбы

  • Эй, Франсуа, ты что там поднял крик?
  • Да если б я, Фортуна, пожелала,
  • Ты живо прикусил бы свой язык!
  • И не таких, как ты, я укрощала,
  • На свалке их валяется немало,
  • Сгубил их меч, измена, нищета,
  • А что за люди! Не тебе чета!
  • Ты вспомни-ка, мой друг, о том, что было,
  • Каких мужей сводила я в могилу,
  • Каких царей лишала я корон,
  • И замолчи, пока я не вспылила!
  • Тебе ли на Судьбу роптать, Вийон?
  • Бывало, гневно отвращала лик
  • Я от царей, которых возвышала:
  • Так был оставлен мной Приам-старик,
  • И Троя грозная бесславно пала;
  • Так отвернулась я от Ганнибала,
  • И Карфагена рухнули врата,
  • Где город был — там смерть и пустота;
  • И Сципиона я не пощадила,
  • И Цезаря в сенате поразила,
  • Помпей в Египте мною умерщвлен,
  • Язона я в пучине утопила, —
  • Тебе ли на Судьбу роптать, Вийон?
  • Вот Александр, на что уж был велик,
  • Звезда ему высокая сияла,
  • Но принял яд и умер в тот же миг;
  • Царь Альфазар был свергнут с пьедестала,
  • С вершины славы, — так я поступала!
  • Авессалом надеялся спроста
  • Что убежит, — да только прыть не та —
  • Я беглеца за волосы схватила;
  • И Олоферна я же усыпила,
  • И был Юдифью обезглавлен он…
  • Так что же ты клянешь меня, мой милый?
  • Тебе ли на Судьбу роптать, Вийон!
  • Знай, Франсуа, когда б имела силу,
  • Я б и тебя на части искрошила.
  • Когда б не Бог и не его закон,
  • Я б в этом мире только зло творила!
  • Так не ропщи же на Судьбу, Вийон.

Неизвестно, как закончил свои дни Франсуа Вийон Предполагают, что он умер не своей смертью.

Геннадий Иванов

Франсуа Рабле

(1494–1553)

Когда кого-то называют словом «раблезианец», мы сразу представляем себе не в меру упитанного насмешника, который любит со вкусом поесть, хорошо выпить и закусить, покуражиться, крепко выразиться, устремиться за любой юбкой — словом, полнокровного человека, ни в чем себе не отказывающего. Вглядимся в портрет Франсуа Рабле. Разве он похож на «раблезианца»? Ничуть. Да и портрет этот взят из солидного собрания «Портретов многих знаменитых людей, живших во Франции с 1500 года по настоящее время» (издание 1601 года). Кстати, портрет Рабле помещен не среди писателей, а в разделе знаменитых врачей.

До того как стать «знаменитым врачом», Рабле тоже был не менее серьезным господином — сначала монахом, затем священником. «Скомпрометировали» имя этого уважаемого человека Гаргантюа и его сын Пантагрюэль, именно их «неумеренное жизненное поведение» наполнило определенным смыслом слово «раблезианец», поскольку Рабле явил миру и отца и сына в своей знаменитой книге «Гаргантюа и Пантагрюэль».

Рабле — это загадка. Разгадать ее пытались многие. Приведем несколько авторитетных суждений соотечественников писателя, чтобы показать диапазон «проблемы».

«Маро и Рабле совершили непростительный грех, запятнав свои сочинения непристойностью, — писал Лабрюйер в книге „Характеры или нравы нынешнего века“ (1688). — Они оба обладали таким прирожденным талантом, что легко могли бы обойтись без нее, даже угождая тем, кому смешное в книге дороже, чем высокое. Особенно трудно понять Рабле… его произведение — неразрешимая загадка. Оно подобно химере — женщине с прекрасным лицом, но с ногами и хвостом змеи или еще более безобразного животного: это чудовищное сплетение высокой утонченной морали и грязного порока. Там, где Рабле дурен, он переходит за пределы дурного, это какая-то гнусная снедь для черни; там, где хорош, он превосходен и бесподобен, он становится изысканнейшим из возможных блюд».

Для Вольтера, далеко не пуританина, Рабле тем не менее был только первый из буффонов (шутов), презираемый всей нацией.

Шатобриан выдвигал идею о гениях-матерях, которые рождают и вскармливают всех великих писателей своего народа. Он полагал, что таких гениев-матерей всего пять-шесть во всей мировой литературе. В их числе он называл Рабле — рядом с Гомером, Шекспиром и Данте. Рабле, считал Шатобриан, создал всю французскую литературу, как Гомер — греческую и римскую, Шекспир — английскую, Данте — итальянскую.

  34