— Соболезную, cheri[5], жаль, что меня не было с вами. Как чувствуют себя Кэролайн и Лиа?
Анетт постаралась успокоиться.
— Нормально. Расстроены, конечно, причем Кэролайн расстроилась даже больше, чем Лиа.
— Гм… удивительно.
— Неделю назад я бы с тобой согласилась, но сейчас я уже не так удивляюсь. Кэролайн тоже открылась с новой стороны: оказывается, она вовсе не такая твердокаменная, какой всегда пыталась выглядеть. Мне кажется, она стала мягче.
— Может, она никогда не была, как ты выражаешься, «твердокаменной», просто только сейчас решилась показать вам себя настоящую. Так же как Вирджиния в конце концов позволила вам увидеть, что она тоже человек. Какие у вас планы насчет похорон?
До разговора с Жан-Полем Анетт не проводила параллели между одержимостью Кэролайн работой и решимостью матери. Она пообещала себе вернуться к этой мысли позже.
— Мы пока только решили, что похороним ее здесь.
— Как, в «Старз-Энд»? Анетт невольно улыбнулась:
— Ты удивлен, правда? Но ты не слышал ее рассказа, не видел, какое у нее было выражение лица, пока она рассказывала. Мы нисколько не сомневаемся, она хотела бы, чтобы ее похоронили здесь.
— Не с Домиником?
Анетт не спешила с ответом. Из ее комнаты была хорошо видна лужайка и в дальней ее части — розы, которые издали напоминали нежное облачко. Достаточно было лишь взглянуть на них, чтобы ощутить их запах. Для Джинни дикие розы стали частью ее жизни. Придется объяснить это Жан-Полю, нужно, чтобы он понял, чем был для Вирджинии Сент-Клер Старз-Энд.
—Когда я впервые услышала о существовании Уилла, то сначала была оскорблена, чувствовала обиду за отца, — начала Анетт. — Но мать стала рассказывать дальше, и постепенно мы поняли, что она испытала и от чего отказалась. Если порядочность и достоинство чего-нибудь стоят, она поступила правильно по отношению к папе. Она осталась с ним и создала ему прекрасную семью. Она была его женой, матерью его детей, и пусть в этих двух ролях ей не хватало эмоций, она тем не менее исполняла их лучше многих других женщин.
В трубке повисло молчание, потом Жан-Поль тихо присвистнул.
—Неожиданное признание.
Анетт улыбнулась.
—Согласна с тобой. — Она чувствовала себя сильной и храброй, зговор с мужем всегда придавал ей сил. — Хочешь услышать еще одно? Поначалу я была на стороне отца.
Мне бы и в голову не могло прийти изменить мужу. Поступок матери мне казался аморальным, я все думала, что тот давнишний случай нужно было забыть. Но она рассказывала дальше, объясняла, как то лето повлияло на ее дальнейшую жизнь, рассказывала о том, что она чувствовала, когда была с Уиллом — я имею в виду не секс, а страсть, — и я поняла по ее лицу, что она его любила. Жан-Поль, это была любовь. — Анетт перевела дыхание. — Вот что для меня теперь главное.
Жан-Поль тихо ахнул.
— Я тебя обожаю, — поспешно продолжала Анетт. Ей казалось, что сейчас самый подходящий момент для признания. — Если я иногда перегибаю палку, не нарочно, просто я слишком увлекаюсь.
— Анетт, я тебя люблю.
— Но ты не подавляешь меня своей любовью. Я попытаюсь больше этого не делать. Жан-Поль, мне тебя не хватает, я так хотела с тобой поговорить, но боялась звонить.
— Не может быть…
— Наверное, ты был прав — я пытаюсь дать вам то, чего сама недополучила от Джинни, но теперь я взглянула на вещи с другой стороны, и это оказалось поучительным. Я всегда считала, что наши с тобой отношения гораздо лучше, чем были отношения между моими родителями, и этим гордилась. Была уверена, что мы смогли добиться того, что не удалось им. Но между матерью и Уиллом существовало то же, что есть у нас с тобой. — Анетт замолчала и глубоко вздохнула, на нее вдруг навалилась усталость, она почувствовала, что собственные излияния и эмоциональное напряжение последних часов истощили ее силы. — И мы решили похоронить ее здесь.
— Да, это будет правильно. День и час похорон уже назначили?
— Пока нет, сегодня утром мы встречаемся со священником.
— Позвони мне, как только станет известно время.
— Непременно. — Мозг Анетт быстро заработал. — Но ты не обязан прилетать. — Анетт поняла, что для нее очень важно дать ему свободу выбора.
— Конечно, я прилечу! Я же твой муж, Вирджиния была моей тещей, она всегда хорошо ко мне относилась.
—Жан-Поль, из Сент-Луиса сюда добираться очень долго. Мне достаточно сознавать, что ты и дети мысленно с нами. Кстати, большинству маминых друзей тоже неудобно добираться, они не поймут, почему мы хороним ее здесь, а я не уверена, что хочу объяснять. Если мама не сочла нужным рассказать им при жизни, я не вижу причин, почему мы должны