Особенно,... 
121 
При звуке голоса Джесса внутри у Лиа разлилось знакомое тепло. Как она ни была растеряна, даже испугана, она не могла не улыбнуться.
— Привет, — ответила Лиа не оглядываясь: она фаршировала грибы, а это занятие требовало сосредоточенности.
— Ты не устала?
— Я в порядке.
—Твои сестры за тебя беспокоятся.
— Это они тебя прислали?
— Нет, я тоже волновался. Лиа, еды полно, ты можешь больше не готовить.
— Мы пригласили целый город; если после похорон все придут сюда, еды может не хватить.
— Они принесут еще, одна только Джулия собирается привезти чуть ли не целый фургон закусок.
— Маме было бы приятно это слышать, — сказала Лиа тоненьким голосом, чуть не плача и одновременно чуть не рассмеявшись. Она была близка к истерике. — Больше всего Джинни боялась, что на устроенном ею приеме чего-нибудь вдруг не хватит.
Джесс привлек Лиа к себе и, почти касаясь губами лба, сказал:
— Она бы одобрила твою работу, но сейчас, думаю, она бы хотела, чтобы ты побыла вместе с остальными.
— Мне нужно закончить, утром у меня не будет времени, тогда придется заниматься цветами.
— Цветами займусь я, это моя работа.
— Но я хочу…
Только сейчас Лиа подняла глаза и увидела, что Джесс пришел в серых брюках и свитере. В этой одежде он выглядел таким же горожанином, как Жан-Поль или Бен. От неожиданности Лиа не смогла вымолвить ни слова.
Бен приподнял ее подбородок.
— В чем дело? Лиа сглотнула.
— Ты не похож на садовника.
Джесс и вел себя не как садовник. На протяжении последних суток он беседовал с Беном о свете и тени, обсуждал проблемы охраны окружающей среды с Жан-Полем, сводил детей Анетт на экскурсию по скалам и этим дал возможность взрослым немного отдохнуть. Он оказался удивительным человеком, ему не стоило никакого труда сменить один облик на другой. Лиа тоже хотела бы это уметь, но перемены никогда не давались ей легко. Ей больше нравилось заниматься тем, что она знала и что у нее хорошо получалось. Она не любила рисковать.
Полюбить Джесса — было само по себе очень рискованно, но тут уж она ничего не могла с собой поделать. Один взгляд на него — и все в ней уже жаждет того, чем он был для нее и мог бы стать. Но сама мысль об этом приводила в ужас. Не желая не только говорить, но даже задумываться об этом, она спросила:
— Как тебе понравились мои родственники?
— Приятные люди.
— Они не слишком подавляют?
— Нет.
— А мне кажется, что да.
— Это потому, что ты сравниваешь себя с ними. Но ты другая, Лиа, ты мягче.
— О нет! Я крепкая, я светская женщина.
— Лиа, ты создана для этого места.
— Мои вашингтонские друзья с тобой не согласятся. Я устраиваю лучшие приемы в городе.
— Не сомневаюсь.
— Сегодняшнее мероприятие не в счет, Джесс, это не прием, а похороны.
— Ты могла бы раз в месяц открывать поместье для горожан и устраивать грандиозные приемы.
— Но я должна быть в Вашингтоне.
— Ты не должна.
— Ну хорошо, не должна — хочу.
— Ты в этом уверена?
В этом-то вся проблема. Вздохнув, Лиа снова повернулась к столу. Джесс больше ничего не добавил, только поцеловал ее в лоб и вышел из кухни.
В понедельник день выдался ясный, солнечный, Джинни бы такой понравился. С этой грустной мыслью Лиа, поднявшись рано утром, срезала цветы и расставила их по вазам. У нее был верный глаз и умелые руки, и она получала удовольствие от этого занятия. Но Лиа устала. Накануне она допоздна возилась на кухне, потом долго сидела у открытого окна в своей спальне и в конце концов сдалась: вышла из дома и побежала через лужайку к коттеджу Джесса. Там она тоже спала лишь урывками, не больше чем по несколько минут, то и дело просыпаясь. Беспокойные мысли не давали ей расслабиться.
К одиннадцати прибыли гости, прилетевшие в Портленд из других городов. Для них на веранде сервировали кофе с открытыми пирожками. К половине двенадцатого на подъездной дороге стали собираться местные жители. Без четверти двенадцать пришел священник, а без десяти двенадцать прибыл катафалк. В сопровождении самых близких гроб вынесли на берег, где пышно цвели розы.
В полдень священник произнес надгробную речь — несколько общих слов о любви, привязанности и возвращении. Солнце стояло высоко, над морем кружили чайки, волны набегали на каменистый берег, рассыпаясь хлопьями пены. Когда священник закончил, процессия медленно двинулась по берегу к кладбищу.
121 
