с удовольствием перечитала 
22 
Морин перевела взгляд на портрет Марисабель.
– Ваша мама была очень красивой.
– И это говорит женщина, похожая на Венеру?
Сердце Морин выдало барабанную дробь.
– Вы действительно так считаете?
Странно, но ответ Джона прозвучал почти зло:
– Господи, да вы же прекрасно знаете, что вы красавица!
– Странно, по вашему голосу можно предположить, что вы меня за это ненавидите.
– Нет, но меня это беспокоит.
– Почему?!
– Потому, что мне кажется, вы используете это против меня.
– Слушайте, босс, тут уж одним психоаналитиком не обойтись! Тут к психиатру пора. Вам еще не чудятся фашисты, подкрадывающиеся к вам из-за кустов?
– Но вы ведь пытаетесь на меня воздействовать, скажите честно?
– Я вам сейчас как дам… Нет, честное слово, это просто ненормальный какой-то!
Неожиданно он шагнул к ней и взял за руку.
– А кто в вашем понимании нормален, Морин?
Пауза повисла в воздухе, тяжелая, томительная, чувственная… Синие глаза завораживали, тяжесть руки ошеломляла. Никогда еще Морин не испытывала такого яростного желания броситься в объятия мужчины.
Секунду спустя морок прошел. Джон отпустил ее руку и совершенно спокойно произнес:
– Простите меня. Я немного забыл о хороших манерах. Вы не просто моя гостья, вы находитесь под моим кровом. Так меня учила мама…
Морин перевела дух.
– Вы хорошо ее помните?
– Честно говоря, лучше я помню отца – в те годы, когда мама была жива. Он был совсем другим.
– Что ж, тогда вы должны лучше его понимать. Он очень страдал, потеряв свою молодую жену.
– Да.
– Вы тоже страдали, Джон…
– Я смог это пережить. Я был еще маленьким.
– Неважно. Кроме того, страдала и Каседас.
– Я смотрю, вы вполне в курсе наших дел. Быстро, однако.
Она вспыхнула.
– Я не виновата, что располагаю к себе людей. Они мне доверяют. И уж конечно не все… вот вы, например.
Джон даже отпрянул от Морин и возмущенно воззрился на нее.
– Еще чего! С какой это стати я должен доверять малознакомой…
– А вы вообще кому-нибудь доверяете?
– Не ваше дело!
– Джон, я вас раздражаю? Пугаю? Или что?
– Или что. Честно говоря, я понятия не имею, что со мной происходит в вашем присутствии. Со мной такого раньше никогда не случалось. Может быть, дело в вас, Морин, но скорее всего – во мне самом. Я слишком рано потерял мать. Она превратилась для меня в самый настоящий светлый образ. Вот он, висит на стене. Прекрасная женщина без недостатков и слабостей, внушавшая всем только любовь и уважение… Я идеализировал ее, а вслед за ней – и всех женщин мира. И когда выяснилось, что все женщины мира далеки от моего идеала, я смертельно обиделся.
– На них?
– Вот именно. Я слишком непримирим. Мне многие это говорили. Я не могу понять, как честная девушка может терпеть грязные…
– Все не можете забыть Боско?
– Я никогда этого не забуду!!!
Морин отступила, с изумлением глядя на разбушевавшегося хозяина дома. Синие глаза Джона сверкали, широкая грудь прерывисто вздымалась, огромные кулаки сжались, словно он мысленно кого-то душил… Надо полагать, Боско Миллигана.
– Спокойнее, мой суровый босс! Если бы меня кто-нибудь спросил, я бы ответила, что у вас типичная детская психотравма, связанная с потерей матери. То факт, что вы до сих пор не женаты…
– Морин, спешу вам напомнить, что вы здесь вовсе не в качестве психотерапевта…
– Я никогда не хотела стать психотерапевтом! Более того, я считаю их жуликами и обманщиками. И я не собираюсь вас лечить. Просто нам обоим надо поговорить, вот и все. Высказать, выплеснуть из себя обиды, недоверие и непонимание.
– Вы так уверены, что это необходимо?
– Уверена! Потому что ужасно глупо, что мы не можем подружиться из-за идиотского и мерзкого случая трехлетней давности. Кроме того, вы слишком настойчиво делаете из меня женщину, которая разбивает сердца направо и налево и собирается походя погубить вашу бессмертную душу…
Его пальцы неожиданно коснулись щеки Морин, и она застыла, потрясенная тем, как на нее подействовало это прикосновение. Она почти со страхом смотрела в потемневшие синие глаза, не в силах отвести взгляд, прервать затянувшуюся паузу, сделать или сказать хоть что-нибудь…
Потом Джон осторожно поднес к губам ее руку и нежно поцеловал.
22 
