11 
– Вот. – Юстасия протянула ей белое платье. Розамунда начала торопливо одеваться и через минуту уже принялась затягивать шнуровку на лифе. Взглянув на нее, Юстасия нахмурилась и схватила гребень. Встав позади Розамунды, она расчесывала волосы девушки до тех пор, пока те не превратились в сверкающее облако, покорно лежавшее на ее плечах. Отложив гребень, она подтолкнула девушку к двери:
– Нам лучше поторопиться. У твоего отца чуть ли не пена шла изо рта от нетерпения.
– Но ты не рассказала мне…
– Расскажу по дороге, – заверила ее Юстасия. Выйдя с девушкой в коридор, она тяжело вздохнула и повела ее вниз. – Как я уже сказала, супружеские отношения не очень приятные, но теперь это твой долг. Однако бывают моменты, когда они запрещены. Например, когда у женщины… – Резко остановившись, она во все глаза уставилась на Розамунду. – Ведь у тебя сейчас не женское время?
– Нет, – пробормотала Розамунда, не сумев скрыть смущение. Подобные вещи никогда не обсуждались в монастыре.
– Хорошо, – с облегчением улыбнулась Юстасия. – Это бы стало ложкой дегтя в бочке меда для короля. Иначе бы нельзя было закрепить брачные отношения.
– А, – пробормотала Розамунда, ничего не поняв, но с нетерпением ожидая, когда же сестра Юстасия наконец дойдет до сути.
– Эти отношения, конечно, также запрещаются во время ношения ребенка и кормления.
– Конечно, – серьезно кивнула Розамунда.
– И также во время Великого поста, Рождественского поста, праздника Троицы, Духова дня и Пасхальной недели.
– М-м… – кивнула Розамунда.
– А также во все дни поста, в воскресенья, среды, пятницы и субботы.
– Значит, можно только по понедельникам, вторникам и четвергам? – спросила Розамунда.
– Да. Слава Богу, что сегодня вторник.
– Да, слава Богу, – повторила Розамунда с гримасой. Если Юстасия и расслышала саркастические нотки, то предпочла не обратить на них внимания и продолжила:
– Это запрещается при светедня, без одежды и, конечно, в церкви.
– Конечно, – тихо, согласилась Розамунда. – Это было бы святотатством.
– Эти отношения существуют только для того, чтобы зачать ребенка, а затем только изредка. Ты должна обязательно вымыться после этого. И ты не должна допускать никакой ласки, похотливых поцелуев или…
– А что это такое? – перебила ее Розамунда, и Юстасия нетерпеливо взглянула на нее, замедляя шаг.
– Ты прекрасно знаешь, что значит целоваться, Розамунда. Я застала тебя с грумом, когда тебе было…
– Я имела в виду ласку, – опять перебила ее Розамунда, сердясь на себя за то, что виновато краснеет, при воспоминании о том случае с грумом.
– А, – скривилась Юстасия. – Это когда касаются… всего. Включая грудь. Губы для того, чтобы говорить, а грудь – чтобы кормить ребенка молоком. И все! – твердо сказала монахиня. Устремив глаза к потолку, она вздохнула: – Так, что еще? А, да, ты должна воздерживаться от любых противоестественных действий.
– Противоестественных? – неуверенно переспросила Розамунда.
Юстасия скривилась:
– Просто не дотрагивайся ртом ни до одной части его тела и не позволяй ему прикасаться к тебе губами. Особенна к тем местам, которые закрыты одеждой.
Глаза Розамунды округлились, и Юстасия убежденно добавила:
– Это неприлично.
– Понятно, – пробормотала Розамунда, но потом удивленно приподняла брови. – Но почему я не должна позволять ему делать это? Если мужчина нравственно выше нас, как постоянно напоминает нам отец Абернотт, то ведь он, конечно, знает все это?
Юстасия кивнула:
– Верно. Он, несомненно, знает все это. Я говорю тебе об этом, чтобы ты не наделала ошибок. Ну вот, мы пришли, – сказала она, останавливаясь у дверей часовни. Повернувшись к Розамунде, она спросила: – У тебя еще есть вопросы?
– Да.
– О… – Монахиня и не пыталась скрыть беспокойство, но все же спросила: – Какие?
– Ну… – замялась Розамунда. – Ты мне рассказала только о том, что я не должна делать. Но мне по-прежнему не совсем ясно, что же должно происходить.
– А, конечно. – Юстасия помолчала, раздумывая, как лучше объяснить. – Ты ведь видела животных в конюшне в брачный период.
Розамунда кивнула, хотя это был не вопрос, а, скорее, утверждение.
– Ну так вот, это то же самое.
– То же самое? – брезгливо переспросила Розамунда. Перед ее мысленным взором промелькнули картины совокупления животных – кошек, собак, коз, овец, коров и лошадей. просто какая-то оргия в конюшне.
11 
