62 
Утром, все еще чувствуя усталость, Мак вынес Эйми на террасу. Дул холодный ветер, зима в Шотландию приходила рано, но в безоблачном небе ярко светило солнце. Экономка принесла маленький стульчик для Эйми и помогла Маку укутать девочку, чтобы не замерзла. На солнышке Эйми уснула, а Мак присел на низкий каменный парапет и смотрел на горы, острая стена которых окружала Шотландию.
Он услышал шаги Изабеллы за спиной, но не повернулся. Она подошла к парапету и остановилась рядом с Маком, глядя на красивый пейзаж, раскинувшийся перед глазами.
— Она умерла во сне, — немного помолчав, усталым голосом обронила она. — Доктор сказал, что рак распространился по всему телу, и удивился, что она еще жила до сих пор. Наверное, заставляла себя жить, пока не пристроила ребенка в надежное место.
— Она говорила тебе, как ее зовут?
— Мирабель. Это все, что она сказала.
Мак молча смотрел на разбитые в саду клумбы. Скоро отключат фонтаны, чтобы они не замерзли, а клумбы укроет снег.
— Я тебе верю, ты знаешь, — нарушила тишину Изабелла.
Мак повернулся к ней. Сегодня утром она надела коричневое платье, но в солнечном свете оно казалось ярким. Сейчас она была похожа на леди с картины Ренуара, такая же царственная и спокойная, солнечный свет бросал блики на ее волосы и играл в складках платья. От бессонной ночи лицо было бледным, но все таким же красивым.
— Спасибо, — ответил Мак.
— Я верю тебе, потому что Мирабель просто сразила меня своей робостью. Она говорила, что делала все возможное, чтобы удержаться и не искать тебя, что она вообще бы не покидала Париж, но ситуация стала безвыходной. Она испугалась меня, тебя, этого дома, — покачала головой Изабелла. — Совершенно не твой тип женщины.
— А если бы она была, как ты выражаешься, моим типом женщины?
— Даже если бы она оказалась смелой молодой женщиной, готовой поставить тебя на место, ты бы никогда не оставил ее жить в полной нищете, особенно с ребенком. Это не в твоем характере.
— Другими словами, ты не веришь в мою верность, веришь только в мое благородство и мой вкус к женщинам.
— Мы более трех лет жили отдельно, — пожала плечами Изабелла. — Я ушла от тебя, требовала развода. Откуда мне знать, искал ли ты удовольствий на стороне? Большинство джентльменов на твоем месте поступили бы именно так.
— Но я не отношусь к большинству. Я действительно думал об этом: то ли доставить себе удовольствие, то ли наказать тебя. Но так и не решился на это, потому что ты взяла мое сердце, я был словно пустой сосуд. Никаких чувств не осталось. Мысль о том, чтобы прикоснуться к кому-то еще…
Друзья Мака относились к его холостяцкой жизни с юмором, а братья думали, что он пытается показать себя перед Изабеллой. Вероятно, отчасти так и было, но настоящая правда заключалась в том, что Мак не хотел другую женщину. Встреча с другой не успокоила бы его и не помогла бы забыть Изабеллу. Мак пропал, когда женился на Изабелле, и этим все сказано.
— Должно быть, отец девочки — он, — сказала Изабелла. — Я имею в виду человека, который подделывал твои картины и продавал их мистеру Крейну.
— Я пришел к такому же выводу. Черт возьми, кто этот мерзавец? — Мак с сердитым видом посмотрел на горы. — Когда я нес Мирабель наверх, было видно, что она поняла, что ошиблась. Я не тот человек, которого она искала. Но она не сказала об этом ни слова. А тебе или Бет она что-нибудь говорила?
— Ну конечно, нет. Подумай сам, Мак. Если бы ты оказался на месте бедняжки, без пенни в кармане, зная, что умираешь, разве ты не оставил бы свою малышку брату состоятельного лорда или признал бы свою ошибку, чтобы твой ребенок оказался в сточной канаве?
— Эйми никто не собирается выбрасывать в сточную канаву, — сдался Мак. — Ее можно передать на воспитание какому-нибудь фермеру. Жена нашего егеря обожает детей, а собственных у нее нет.
— Ее вообще никому на воспитание передавать не надо. Я удочерю ее.
— Изабелла.
Мак пристально посмотрел ей в глаза.
— А почему нет? Эйми не виновата, что ее бросил отец, а мать умерла от неизлечимой болезни. У меня есть средства, большой дом и время, чтобы вырастить и воспитать ее.
— Ее отец скорее всего сумасшедший человек. — Мак оттолкнулся от перил. — Этот парень, кем бы он ни был, пишет картины и подписывает их моим именем, потом продает через уважаемых продавцов произведений искусств, но никогда не забирает деньги. Когда мы были на скачках, Рон клялся, что видел человека, делавшего ставки, которого он принял за меня. Значит, он преследует нас. Я уже не говорю о попытке сжечь мой дом.
62 
