57 
На мгновение в голове Трэвиса пронеслась разумная мысль о том, что они оба сошли с ума. Голые, наполовину в грязи, в разгар грозы, они занимались любовью! Но тут язык Сэм проник в его рот, ее руки нежно ласкали его тело, и Трэвис уже ни о чем не мог думать. Он хотел только чувствовать, владеть Сэм, сделать ее своей раз и навсегда.
Когда он раздвинул ее бедра и коснулся пальцами кудрявой завесы, что хранила ее женские тайны, смелость вдруг покинула ее. Но как только она попыталась сдвинуть ноги и сбросить с себя его ищущие настойчивые руки, он успокоил ее нежными словами и ласками:
— Не надо, любовь моя. Не надо. Не лишай нас обоих счастья. Мы слишком далеко зашли, чтобы останавливаться перед дверями рая.
Тогда она раскрылась ему, вручая ему и свое тело, и свое сердце. Трэвис был прав. Они зашли слишком далеко. Если остановиться сейчас, она так никогда и не узнает, куда может завести эта всепожирающая страсть, а ей безумно хотелось это узнать, хотелось, чтобы он научил ее, что значит быть женщиной в самом важном значении этого слова.
Она воскликнула в удивлении и восторге, когда он осторожно прикоснулся к ней, опытной рукой сразу найдя ту тайную точку, утолщение, сосредоточение страсти, отчего кровь загорелась в ее жилах и собиралась в один океан желания. Внутри у нее все пылало, плавилось, ее кости превращались в желе, а самым влажным и горячим было то самое место, которое ласкал сейчас Трэвис.
Губами он играл с ее сосками, длинными нежными пальцами гладил ее, отчего Сэм извивалась под ним и задыхалась от счастья. Ее сердце бешено стучало, столько чувств переполняло ее, что она думала, что умрет от этого наслаждения. Но даже тогда она чувствовала, что хочет большего, инстинктивно понимала, что самое лучшее впереди, и ждала неведомого. Короткие животные звуки исходили из ее горла, когда она бессловесно умоляла его о рае, который он обещал ей.
Тогда его мужское естество начало настойчиво пробиваться в тайный вход, куда еще не проникал ни один мужчина. Медленно, осторожно он входил в нее, и ее тело, пребывающее в сладостном ожидании, наконец приняло его. Когда он преодолел последнюю преграду и уничтожил девственность, с ее губ сорвался крик боли, но эта боль скоро прошла. Ласково уговаривая ее, он подождал, когда ее тело привыкнет к нему.
И вот он начал двигаться внутри нее, достигая самого сердца, призывая ее присоединиться к нему в этом восхитительном путешествии.
— Ах, любимая, кончим вместе. Кончим вместе!
Она думала, что ее желание настолько сильно, что сильнее быть не может, но чем больше он углублялся в нее, тем выше поднималась ее страсть. Ее бедра естественным образом качались в такт его толчкам, как будто ее тело всю жизнь дожидалось этого момента и точно знало, что от него требуется. Изумленная, Сэм открыла глаза и увидела, что Трэвис смотрит ей в лицо блестящими глазами с таким же выражением блаженства.
И страсть полностью захватила ее, волны чистого экстаза прокатывались по ней, и она крепко зажмурила глаза от нестерпимого наслаждения. Руками она вцепилась в его плечи, когда судороги восторга сотрясли их обоих, когда ее восторженные слезы смешались с его слезами, когда земля пошатнулась под ними, а небо над их головами раскололось на миллион сверкающих осколков.
ГЛАВА 14
Их любовь была похожа на головокружительную скачку, на волнующее и прекрасное путешествие в страну чувств. Такого ни один из них никогда в жизни не испытывал, но сейчас все было кончено. Постепенно их дыхание приходило в норму, их сердца начинали биться в обычном ритме. Тихо вздохнув в ленивой истоме, Сэм открыла глаза и взглянула на своего возлюбленного. Трэвис почему-то улыбался и хмурился одновременно.
— Если я не совсем сошел с ума, готов поклясться, что земля под нами все еще качается, — пробормотал он и тряхнул головой, словно желая прочистить себе мозги.
— Наверное, я тоже сошла с ума, — подтвердила она. — Я тоже это чувствую.
Толчок повторился, и ее глаза расширились от страха, а Трэвис воскликнул:
— Что за чертовщина! Земля действительно дрожит! Держись, Сэм!
Не успел он договорить, как участок раскисшей от дождя почвы, где они лежали, пополз вниз. Сэм завизжала и изо всех сил вцепилась в Трэвиса, между тем их грязевые сани, набирая скорость, катились вниз по склону. Она обхватила его, как медвежонок обхватывает ствол дерева, закрыла глаза и уткнулась лицом ему в грудь, а Трэвис лихорадочно карабкался, пытаясь нащупать под ногами твердую почву, хватаясь по дороге за камни и кусты.
57 
