104 
Капитан не стал возражать, только отдал приказ двигаться дальше. Деймиен заметил, что Пенелопа улыбнулась. Значит, она поняла.
На деревенской площади еще виднелись следы праздника – Иванова дня. Ветер трепал разноцветные ленты. Кругом лежали брошенные и забытые сине-золотые флаги с надписями «Да здравствует принц Деймиен!».
Все двери были закрыты, улицы пусты, но Деймиен чувствовал, что жители наверняка прильнули к окнам и наблюдают за процессией. Деймиен огляделся так, словно видел их, и приветственно поклонился. Пенелопа – вот умница! – сделала то же самое.
В следующей деревне они столкнулись с той же тишиной и запустением и в следующей – тоже. Деревни становились все больше, разорванные и разбросанные украшения к празднику – все изысканнее и сложнее. В ближайшем к столице городе была сооружена платформа с портретом принца Деймиена на заднике. Сейчас портрет раскачивался от легкого ветра, вращаясь на веревке в разные стороны.
Деймиен расправил плечи и выпрямился. Он чувствовал беспокойство людей, чувствовал, как растет их напряжение. Очень скоро оно станет искать разрядки. Чтобы подчеркнуть ситуацию, он взял руку Пенелопы, поднес к своим губам и поцеловал.
Они продолжали путь. На вершине холма в самой середине долины поднимался город, увенчанный замком и крепостной стеной, которая уже восемь столетий защищала нвенгарских принцев.
Годами старые стены крепости обновлялись, теперь у них была новая элегантная облицовка, многочисленные окна, балконы, фантастической формы зубцы и бойницы.
Город лежал ниже замка. Там располагались городские резиденции элиты, аристократов. Каждое здание стремилось поразить воображение изысканностью архитектурных решений. Внутренние портики, богато украшенные ворота, фантастические сады, каскады фонтанов, цветные витражи были здесь самым заурядным явлением.
Горожане, чтобы не ударить в грязь лицом, пытались восполнить гипсом и красками то, что не могли позволить себе в виде резьбы, позолоты и стекла.
Даже крестьянское сословие, наиболее многочисленное в городе, постоянно следило за белизной своих стен и заполняло оконные проемы буйством самых разнообразных цветов.
Все это составляло ту живописную, уютную мешанину, по которой Деймиен тосковал каждую минуту жизни.
У городских ворот тоже было пусто. Путники как раз собирались въехать внутрь, когда Петри вдруг обеспокоенно позвал:
– Сир!
Деймиен оглянулся. Петри смотрел назад, на узкую полосу равнинной земли, по которой они только что проехали. Нвенгарские солдаты тоже оглянулись и остановили коней. Оглянулась и Пенелопа.
Вдалеке виднелась толпа людей. Должно быть, часть из них начала свой путь еще из первой деревни. По дороге к ним присоединялись жители следующих деревень, свита росла от города к городу. Они шли вперед организованно и целеустремленно. Женщины держали за руки детей. Шли крестьяне и горожане. Рядом ехали верхом бароны.
Деймиен чувствовал: в столице его тоже ждут. Напряжение здесь шло по нарастающей.
Капитан дал сигнал своим людям продолжать путь, они проехали под аркой городских ворот и оказались на мощеной извилистой улице.
– Заприте ворота, – приказал капитан.
– Не очень умная идея, капитан, – сказал Деймиен. – Ворота могут смести, а железные перекладины станут оружием.
Капитан пришел в замешательство. Должно быть, он защищал Нвенгарию от русских набегов, но никогда не имел дела с народным бунтом. А потому он кивнул Деймиену и распорядился:
– Оставьте их открытыми.
Пенелопа исподтишка посмотрела на Деймиена. Принц протянул руку, она без колебаний вложила в нее свою. Их лошади пошли бок о бок.
Это шествие выглядело бы как торжественное возвращение принца и принцессы к своему народу, если бы не измученный вид путников и не окружавший их конвой. Деймиен сделал все, чтобы это выглядело именно так.
К людскому потоку, хлынувшему в городские ворота, примыкали горожане, выбегая из домов, трактиров, магазинов. Тихая, но растущая толпа шествовала вверх по улице.
Капитан вел Деймиена и его спутников по извилистой, круто забирающей вверх дороге к замку. С каждого поворота открывался вид вниз, на городские улицы. У ворот замка, растянувшись по крутому склону, толпа остановилась, не зная, можно ли идти дальше.
Вдруг застучали подковы. Это Тит оторвался от кавалькады и со смехом и свистом рванулся назад, к народу.
104 
