Особенно,... 
235 
Пора закрываться. Наступает конец.
Покачав головой, она повернулась к Александре, которая все время, пока Сабрина рассказывала о происшедшем, беспрестанно переводила взгляд с одной сестры на другую, слушая, глядя на них и теряясь в догадках. Теперь на лице ее уже не было того недоверчивого выражения, которое появилось, когда Сабрина только начала рассказывать, но она по-прежнему не могла опомниться от изумления, ловя каждое сказанное той слово.
— …и вот, пару дней назад мы приехали в Лондон, чтобы попытаться выяснить, что же на самом деле произошло. Мы никуда не ходили вдвоем, но решили, что в Кембридже будем в безопасности, что здесь нас никто не узнает. Ради всего святого, скажи, что тебя сюда привело…
— Здесь открылся новый ресторан, его хозяин — мой хороший знакомый, и он попросил меня приехать, чтобы потом упомянуть мое имя в колонке светской хроники. Мы с тобой частенько такое практиковали. Нечто подобное мы провернули год назад, я это отчетливо помню, потому что именно в тот вечер ты познакомила меня с Антонио. Ах… Хотя это ведь была не ты, да? Это была Стефани, а ты в то время была в Америке вместо нее. — Взгляд Александры вдруг упал на кольцо на левой руке Сабрины. — Ты ничего мне про это не говорила.
— Это отдельная история.
— Но я же была у тебя дома, у тебя просто изумительная семья… — Она заметила, как при этих словах Стефани поморщилась. — Извините, я не хотела… хотя, да, именно это и бросилось мне в глаза. А в это время ты уже была с Леоном. Кстати, у меня есть его картина, я купила ее в галерее Роан. Мне понравилось, как Сабрина его описала. Он что, в самом деле такой замечательный?
— Да.
— И ты обо всем ему рассказала?
— Да.
— Не могу поверить. Это самая фантастичная, неправдоподобная, невероятная история… — Ее лицо озарилось слабой улыбкой. — Вы обе просто великолепны. Знаете, я даже не в обиде на вас за то, что вы обвели меня вокруг пальца. Господи, сколько раз мне самой хотелось сделать то же самое! Я смотрела на других женщин и хотела поменяться с ними местами, пусть ненадолго… Черт, несколько лет назад мне захотелось перевоплотиться в Сабрину.
— Паутина, — пробормотала Сабрина.
— Да, удачно сказано. Но кто же мог заранее предугадать, как все обернется?
— Мы даже не пытались предугадывать, — сказала Стефани. — Мы говорили только о том, как сделать так, чтобы наша затея удалась на одну-единственную неделю.
— Что ж, это тебе удалось. И на большее время. Ты превзошла саму себя. К тому же ты, наверное, прекрасно провела время. Все в Лондоне говорили, какой счастливый вид был у тебя той осенью. — Она посмотрела на Сабрину. — И у тебя, и у твоей сестры, да? У вас началась новая жизнь. Что ж, должна отдать вам должное: в Каннах вы обе безоговорочно получили бы приз за лучшую женскую роль. — Она заметила, как лицо Сабрины застыло, и снова бросила взгляд на ее левую руку. — Извини, я что-то не то сказала. Ты ведь не притворялась, да? Во всяком случае, спустя какое-то время. Но почему ты мне ничего не рассказала? — вдруг спросила она голосом, в котором сквозили требовательные нотки. — Мы же были самими близкими подругами. Когда все мы решили, что ты погибла, а ты вернулась, выдавая себя за Стефани, чтобы похоронить ее… ой! Ради всего святого, кого же мы хоронили в тот день?
— Этого мы не знаем. Ничего не можем понять. Я пробыла в похоронном бюро довольно много времени, долго сидела у гроба…
— Но ты же сказала, что там было темно, — произнесла Стефани. — Внутри горело лишь несколько свечей. А ты плакала.
— Да, но свою сестру… Хотя, может, в этом все и дело. У меня перед глазами стоял сплошной туман. Я видела то, что ожидала увидеть. То, что ожидала увидеть, — медленно повторила она. — Знаете, это свойственно всем людям. Поэтому мы со Стефани и добились успеха в жизни. Люди подстраивают реальную жизнь под себя, стараясь сделать так, чтобы она оправдывала их ожидания, и подвергают себя всевозможным испытаниям, чтобы мир представал в их глазах исполненным логического смысла, вместо того чтобы относиться со всей серьезностью к тому, что, казалось бы, вовсе лишено смысла.
— Мне это знакомо, — сказала Александра, обращаясь к Стефани. — Помнишь, во время званого обеда у меня дома ты стала рассказывать мне о Греции, когда была там совсем маленькой, а потом добавила: «Сабрина спасла мне жизнь». Все еще сочли такие слова на редкость странными, но ты поспешила замять сказанное, и тем дело и кончилось. Никому из нас тогда и в голову не пришло…
235 
