Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
149 
— Конечно, я не хочу. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты была счастлива…
— Я же говорила тебе — я счастлива!
— …и я не думаю, что ты будешь, пока не найдешь время разобраться в себе; узнать кто ты, прежде всего для себя, и что ты хочешь сделать со своей жизнью для себя, не для Брикса, и не с ним, и не из-за него. Я хочу чтобы ты была человеком сама по себе, Эмма, а не кем-то, чье благополучие зависит от того, как много внимания Брикс Эйгер уделяет…
— Не надо, пожалуйста, не надо! — сказала Эмма, голосом, полным отчаяния. Она выдвинула свой стул из-за стола. — Я не могу изменить ход вещей, и ты только хуже делаешь, когда так говоришь. Я хочу, чтобы Брикс любил меня так же, как я его, что в этом ужасного? Я не буду счастлива без него и не могу себе представить, что это когда-то изменится, и если ты на самом деле хочешь мне счастья, то ты не должна отзываться о нем так, ты должна быть на моей стороне. Я хотела бы, чтобы ты была… я хотела бы, чтобы мы были друг с другом такими же, как раньше… мне казалось, что так и было сегодня утром, но кажется, я ошибалась, потому что ты никак не можешь прекратить это. Я тебе никогда не указывала, что делать с Квентином! Я разрешала тебе жить по-своему, почему ты не разрешаешь мне жить как я хочу? — Она потянулась к полу за своей сумкой. — Я иду за покупками одна — это единственный способ прекратить наш спор.
— Нет, — сказал Клер быстро. — Пожалуйста, Эмма, не уходи. Мы не будем об этом говорить — я действительно хочу, чтобы мы провели весь день вместе. Я думаю, это важно для нас обеих, ведь правда? — Эмма глядела себе под ноги, сжав губы. — Я давно об этом мечтала и думала, что может быть, ты тоже. — Она снова подождала и позволила молчанию тянуться до тех пор, пока Эмма с неохотой слегка не кивнула. — Слушай, нам столько о чем можно поговорить — мир полон вещей, и у нас получится прекрасный день. — Она снова сделала паузу и понизила голос: — Я даже могу предложить свои таланты в поисках самой красивой куртки.
Медленно Эмма начала расслабляться. Тяжесть внутри понемногу отпустила, и ей вовсе не было нужно сердиться на свою мать. В следующее мгновение она стала совсем другим человеком, бурлящим от любви и благодарности.
— Спасибо, — сказала она. — Думаю, мне не помешает помощь. Я никогда не покупала таких курток.
— Я тоже! — Клер допила свой кофе. — Но мы быстро научимся. У нас никогда раньше не было шестидесяти миллионов, и посмотри, как здорово мы приноровились.
— Точно, — сказала Эмма поспешно. Никогда все не было так хорошо. — А через несколько минут, надев свои новые кашемировые куртки, длинные и толстые, защищающие от декабрьского холода, они вышли из ресторана. Замечая взгляды прохожих, они улыбались друг дружке, и шагали бок о бок по переполненным народом праздничным улицам Нью-Йорка.
Эмма позвонила Бриксу из дома, усевшись на край кровати, после того, как свалила в кучу в углу комнаты рождественские коробки с подарками.
— Я ждала, что ты сам позвонишь, но не дождалась. У меня есть нечто важное для разговора, могу я увидеть тебя сегодня?
— Не сегодня, малыш. Я сейчас ухожу. Как насчет завтра? Я собирался позвонить тебе как раз утром, будет вечеринка…
— Нет, Брикс, я действительно хочу именно поговорить с тобой. Мы можем пойти куда-нибудь, где поспокойней?
— Я заеду за тобой в восемь. Мы можем поговорить в машине по дороге. До встречи.
Эмма расстроенно повесила трубку. Нам просто надо будет зайти завтра куда-нибудь выпить перед отъездом. Может быть, мы вообще не пойдем на вечеринку. Я немного устала от вечеринок друзей Брикса. Но это была еще одна неверная мысль, и она ее отбросила, и на следующий вечер, когда он вошел, она была одета в вечернее платье с короткой шифоновой юбкой и расшитым бисером верхом, с двумя тонким лямками на голых плечах, тоже вышитыми бисером.
— Ух ты, — сказал Брикс. — Потрясно! И девочка внутри этого тоже. — Он поглядел мимо нее на тихий, затененный дом. — А где все?
— Ушли.
— Что ж, тогда я собираюсь извлечь тебя из всего этого, — он наклонился, поднял ее на руки и сделал вид, что зашатался.
— Боже, какая ты здоровая, просто здоровенная леди. Но я люблю каждый дюйм тебя. Ты моя вкусная маленькая девочка, и я собираюсь тебя съесть. Давай, давай, пойдем наверх, мы можем и опоздать немного. — Он взял ее за руку и сжал. — Посмотри, что ты со мной сделала, маленькая ведьмочка, вкусненькая ведьмочка, околдовала… давай, малыш…
149 
