55 
Эмма сложила на губах улыбку.
— Вот так лучше, — сказал Брикс. Он нагнулся и поцеловал ее, медленно, лениво толкая ее язык своим.
Расширив глаза, Эмма поглядела на потолок. Брикс вынес свои рубашку и брюки в ванную, оставив жакет и носки на полу, и через мгновение вышел оттуда, уже одетый, ботинки болтались на босых ногах, как тапочки. — Я вернусь очень скоро, — сказал он, и вышел из комнаты.
Эмма натянула на себя простыню и одеяло и уставилась сухими глазами на потолок, думая, когда же ей станет хорошо. Восторг, который она испытывала с ним каждый день круиза, ощущение, что ее разрывает от счастья и волнения, пропали, и она не знала, как их вернуть. Она любила Брикса с ослабляющей беспомощностью, хотела, чтобы он всегда был рядом. Но счастливой она не была.
Но я буду, подумала она. Все будет лучше. Так сказал Брикс.
Ей хотелось, чтобы она могла поговорить об этом с матерью, но, конечно, этого делать нельзя. Ее мать не хотела, чтобы она проводила много времени с Бриксом; она сказала ей, что не хочет, чтобы Эмма с ним спала. Она будет в ярости, если узнает. И разочаруется? Эмма забеспокоилась, но не могла даже представить себе, что мать разочаруется в ней: это был слишком невыносимо. Во всяком случае, Эмма точно не знала, насколько ее мать разбирается в мужчинах — у нее время от времени были с кем-то свидания, но представить ее с этим кем-то в кровати Эмма не могла — и она казалась словно загипнотизированной отцом Брикса в ту первую ночь, когда они вместе пили в комнате для коктейлей, как будто не могла спокойно перенести его присутствия. Она робкая и так много не делает — она не ищет чего-то нового.
Итак, она меня ни за что не поймет, решила Эмма. Даже если не разозлится, она не сможет сказать ничего полезного. И я не могу пойти к Ханне: она перескажет маме. Нет никого, с кем бы я могла поговорить. Я просто должна представить все это сама — как надо быть счастливой и как сделать Брикса счастливым и быть счастливой всегда.
Она поднялась, слегка дрожа, и, взяв покрывало с пола, опять обернула его вокруг себя. Когда она села на кровать, то увидела пятна крови на простыне. Она уставилась на них и почувствовала легкое сожаление: вот это и произошло. Она оставалась девственницей, пока ее подруги в старших классах пересказывали постоянно все свои приключения; теперь она потеряла невинность и никогда больше не вернет ее. Думаю, я ждала Брикса, решила она. И тогда, значит, все в порядке, все и должно быть в порядке, все должно быть весело и волнующе и чудесно, снова. И всегда.
Потому что они любят друг друга.
Потому что так должно быть.
ГЛАВА 7
Дом был тепл и приветлив, полный солнца и свежего ветра, но все казалось каким-то скучным после гор и ледников Аляски.
— Боже, как здесь спокойно, — восхитилась Ханна, хотя пели птицы, и вдалеке лаяла собака, и доносился слабый шум проносящихся автомобилей. Клер устраивала цветы в вазе-баккара, которую купила этим утром: блестящие георгины, и «львиные зевы» горячего, сухого июля. Она была рада оказаться дома — недели волнений вполне достаточно. Эмма едва замечала их. Она бродила по комнатам с пустыми глазами, ожидая телефонного звонка.
Они пробыли дома уже неделю. На третий день после приезда Квентин повез Клер на ужин в маленькое французское бистро в Уэстпорте.
— Я купил его в прошлом году, — сказал он, когда она восхитилась раскрашенным в виде лучей потолком и занавесями на шнурах и бледно-зеленым напылением на стенах. — Я вложил деньги в несколько компаний — по компьютерам, одежде и биогенетике — ив пару ресторанов. Мне нравится помогать молодым мужчинам начинать свое дело: это похоже на воспитание сыновей.
— А молодым женщинам — нет? — спросила Клер.
— Не совсем так. Я пока не встречал ни одной, которая занималась бы бизнесом так, как я хочу.
Клер поглядела на него удивленно:
— Что это значит?
— Я хочу сказать, что требую некоторого особого отношения, а у женщин его нет и даже, кажется, это их не интересует. Как при вождении, сфокусированное зрение, которое не позволяет сталкиваться, делать все так, как нужно. Женщины предпочитают семью и добрые дела, которыми я восхищаюсь, но не вкладываю в них денег.
— Это значит — безжалостность.
— Если вам нравится это слово. Я предпочитаю свое.
— И эти юноши приходят к вам за советом?
— Конечно, я же говорю вам — они хотят преуспеть. И я ожидаю от них того же. Когда я вкладываю деньги, то считаю, что они должны увеличиться, а не потеряться.
55 
