Особенно,... 
106 
— В чем?
— Найти женщину, которую он полюбил бы. «Но Боже мой, как горько видеть счастье глазами других!»
— О! — сказал Клуни, глядя на Киппа, в глазах которого промелькнула тень печали. — Да, ты прав, друг мой. Ему нужен кто-то, кого он может полюбить.
— Ты закончил, Кипп? — Джек услышал, как Мери хихикает над выходкой Киппа. — Сквайр Хедли! Прошу вас быть свидетелем признания Генри Шерлока в попытке убийства. Вы ведь готовы к чистосердечному признанию, Шерлок, вы блестяще, с большим успехом многие годы осуществляли свой план. И наверняка хотите сказать о том, что покушались на мою жизнь.
Шерлок попытался сесть, но лишь со стоном снова упал на подушки.
— Идите к дьяволу, Колтрейн, — процедил он сквозь зубы. — Вы ничего не сможете доказать.
— Мне ничего не надо доказывать, Шерлок. Независимо оттого, признаетесь вы или нет, результат для вас будет один. Разбойников ведь вешают, не так ли, сквайр Хедли?
— А? Что? — Сквайр быстро осушил бокал и вопросительно посмотрел на Киппа, потом вытер рукавом рот и кивнул: — Да-да. Именно таков закон. Так напугать мою Анну… да, Колтрейн. Повесить — таков закон. Но вы сказали что-то насчет убийства, Колтрейн. За это тоже виселица. А кого убили?
— Во-первых, я думаю, моего отца, — ответил Джек, удивившись тому, что неожиданно почувствовал что-то вроде сожаления или печали, хотя никогда в жизни не уважал и не любил отца. — Вы ведь убили его, Генри.
— Ладно. Раз уж мне все равно грозит виселица, — со вздохом ответил Шерлок, — признаюсь, Джон, я его убил. Почему бы и нет? Я работал как проклятый столько лет, а он только все проматывал. Я дважды был свидетелем того, как он чуть не потерял поместье. Мое поместье. Только благодаря моей гениальности, моим идеям и планам Колтрейн был спасен. И никакой благодарности, заметьте! Я не собирался стоять в стороне и смотреть, как он разоряет его в третий раз. Единственно хорошее, что этот человек мог сделать, — это умереть.
— Джек?
Уолтер смотрел на Джека в явном смущении.
— Все в порядке, Уолтер. Еще минуту назад я не был уверен, а теперь… Это не было падением с лестницы в пьяном виде, как мы слышали. Генри убил Августа. — Джек встал, хотя и чувствовал, что силы покидают его. Мери права: ему лучше было бы лежать в постели. Но еще несколько минут — и все будет кончено.
— Но как? — удивился Кипп. — Как ты догадался?
— Меня навело на эту мысль нечто, сказанное Уолтером, Все вдруг встало на свои места, стало логичным, хотя и отвратительным. Ты помнишь, Уолтер? Ты сказал, что три раза за последние годы Колтрейн-Хаус был на грани банкротства из-за безумств Августа. Но Шерлок был хорошим управляющим.
— Хороший управляющий и очень плохой человек, — фыркнул Клэнси. — Первостатейный негодяй.
Лицо Шерлока стало жестким.
— Ты должен бы быть мне благодарен, Колтрейн. Я спас поместье. Я работал не покладая рук, а он все проигрывал в карты, все до последнего пенни. Все, что у нас было, и то, чего не было. — Шерлок снова бессильно упал на подушки.
— Да, ты много работал, этого у тебя не отнимешь. И тебя не ценили. Поэтому в хорошие времена ты стал класть по нескольку пенни себе в карман. Больше, чем несколько. Август убил отца Мери, как только ему понадобились деньги, и ты скорее всего об этом знал. Одному Богу известно, не помог ли ты Августу спланировать то убийство. Деньги Мери надолго сделали тебя счастливым. А потом, пять лет назад, когда поместье было под угрозой, ты устроил так, чтобы мы с Мери поженились и в результате этого у тебя стало еще больше денег. До вчерашнего вечера я не мог понять одного: почему ты меня не убил, почему довольствовался тем, что просто устроил так, чтобы я уехал. Это было великодушно с твоей стороны, Шерлок, но глупо.
Шерлоку не понравилось, что его назвали глупцом.
— Да ты был полумертвым, когда я посадил тебя на корабль, — сердито отреагировал он. — Никому бы в голову не пришло, что ты сможешь вернуться. Вспыльчивый, глупый юнец! По справедливости, ты должен был бы валяться пьяным в канаве… или сдохнуть!
— Благодарю тебя, что ты так хорошо во мне разбираешься. — Сарказм в голосе Джека был слишком очевиден. — Скажи мне, в какой момент ты решил, что обкрадывать пьяного человека, набивая собственные карманы, недостаточно? Когда ты решил, что поместье должно принадлежать тебе? Это был день, когда ты узнал правду или она всегда была тебе известна?
— Я больше ничего не скажу, — заявил Шерлок, отвернувшись к спинке дивана. — Ты так много знаешь… вот и поведай мне, что я делал и когда.
106 
