Особенно,... 
90 
— Не смейся надо мной, сын, я ведь отчаянная, — предупредила Имоджин и легонько пнула его, подталкивая прямо к приближающемуся мужчине.
Через десять минут, находясь неподалеку от матери, Саймон мог наслаждаться ее шуточками.
— Так ты здесь для того, чтобы пропихнуть свою внучку, Фредди? — говорила Имоджин. — Боже мой, неужели ты такой древний? Никогда бы не подумала. Ты еще можешь ездить верхом, Фредди… ну… на охоту? Нет, конечно, не можешь. Или можешь?
— А ты все такая же веселая и живая, Имоджин. И язвительная, как всегда. — Граф, тихо посмеиваясь и, казалось, не обижаясь на откровенно насмешливые слова виконтессы, со скрипом опустился в соседнее кресло и прислонил к колену свою трость.
Саймон коротко помахал матери рукой, поклонился графу и быстро исчез, делая вид, что не замечает, как приуныла вдруг Имоджин.
— Она там, — сказал ему Бартоломью, когда Саймон присоединился к другу, стоявшему на краю паркета. — Готовится танцевать с Верли. Бедняжка! Он доведет ее до обморока своей болтовней. Будет рассказывать о лошадях и пропускать каждый третий такт, а под конец остановится где не положено и продолжит радостно вещать о наследных конюшнях. После него ее забирает Арман, на второй вальс. В общем, карточка ее уже под завязку, если я не ошибся в подсчетах. И еще там целая очередь молодых щеголей, которые несколько минут назад спрашивали, как пройти в обеденный зал, а теперь выстроились здесь. Вьются вокруг и жужжат, как голодные осы, обсуждают Калли, ее красоту. И ее приданое. Так что завтра к полудню у тебя соберутся все охотники за счастьем. Офицеры на половинном жалованье со всех мест, вплоть до самого Джон-о-Тротса[23]. Засыплют твой дом визитками, букетиками цветов и устроят галдеж в твоей гостиной. А Филтона пока не видно, и это хорошо.
— Я думаю, он еще появится, — доверительно поведал Саймон своему заботливому и в данный момент не в меру разговорившемуся товарищу. — Мне не терпится увидеть его здесь. В самом деле, Калли права. План, который никогда таковым не был, запросто может сработать. Я уже слышу, как сам рассказываю о ней Филтону. И сообщаю о том огромном состоянии, которое она только что унаследовала от бабушки. Потом невзначай спрашиваю, не улыбнулось ли ему такое же счастье с наследством от его собственной бабушки. Я так рад, что мы не изобрели для Калли дядюшку или богатого кузена. Между старушками очень легко перекинуть мостик, так что это получилось удачно.
— И больше берет за живое, — сказал Бартоломью, качая головой.
— Да. И больше берет за живое. Во всяком случае, я дам ему минуту побурлить, потом посетую, что теперь у нас с Имоджин новая проблема — выдать удачливую наследницу замуж. А дальше можно спросить, нет ли у него на примете кого-нибудь, кто пожелал бы взять в жены простую деревенскую барышню, у которой столько денег, что она не знает, как ими распорядиться. — Виконт достал носовой платок и вытер уголки рта. — Скажи, Боунз, как ты думаешь, у него потекут слюнки?
— А ты зловредный, — сказал Бартоломью, задумчиво глядя на друга. — До сих пор я не замечал в тебе этой черты. Ты знаешь об этом?
— Спасибо, Боунз, — ответил Саймон, наблюдая, как вторая учредительница, графиня Ливен, приближается к Лестеру Пламу. Он только что запихал в рот толстый комок лакрицы и держал его между зубами. Графиня, словно буксир, тащила за собой какую-то прыщавую девицу, явно намереваясь представить молодых людей друг другу. Ведь основное назначение «Олмэкса» состояло в знакомствах, конечной целью которых было формирование брачных пар. — Ого! Посмотри-ка вон туда, Боунз, на нашего мистера Плама. По всем признакам он очарован.
Виконт не ошибся. Лестер, у которого теперь подозрительно вздулась щека, раз этак с полдюжины дернул головой — друзья предположили, что это вариант поклона, — и уставился на протянутую руку дебютантки с таким видом, будто это отрава.
Когда стало ясно, что юная леди не собирается убирать руку, Лестер выкатил глаза, словно испуганный жеребец, готовый обратиться в бегство, и наклонился для поцелуя. Звонко чмокнув почти безжизненную белую плоть, он торопливо достал носовой платок и стал яростно тереть девушке руку. Саймон не сомневался, что он убирает следы лакрицы. После этого Лестер встал очень прямо, как бравый солдат у стены перед расстрелом, тяжело сглотнул и поморщился. Было почти видно, как лакрица проделала свой путь внутри его горла. Лестер тут же полез в карман, вынул другую лакричную палочку и протянул новой знакомой.
90 
