Особенно,... 
86 
Войдя в квартиру, она открыла настежь балкон и, не раздеваясь, легла на диван. Время тянулось невыносимо медленно. Казалось, стрелки часов замедлили ход. Ксения то и дело поглядывала на них и, уже не пытаясь уснуть, прикуривала очередную сигарету. Рядом с диваном на ковре стояла пепельница с внушительной горой окурков. Ксения стряхивала пепел не глядя. Он попадал на высокий ворс, в некоторых местах оставляя светло-коричневые прогалины. Ксении это было безразлично. Какая мелочь — прожженный ковер. Стоит ли о нем задумываться… Главное, она не могла определиться с тем, как начнет новый день и что в нем будет важно, что незначительно. Как никогда первостепенным казался ей единственный вопрос — о своем предназначении. Это был своеобразный способ отвлечься от мыслей о Гоше. Еще недавно ей казалось, что она во всем разобралась, но сейчас ответ виделся ей абсолютно неверным. Во что превратилась ее жизнь? На что ей теперь надеяться? Ей, заменившей эмоции бессердечностью, любовь корыстью, предавшей близких, впустившей в душу равнодушие и порок? Где ответ?
Ксения закрыла глаза. Она знала, что впереди бессонная ночь. Ксения с некоторых пор боялась спать одна. В ее постели засыпали утомленные ее ласками мужчины, чьих имен она даже не помнила, но их присутствие рядом действовало на нее успокаивающе. Она перестала чувствовать себя в безопасности в собственном доме и поэтому с удовольствием оставалась ночевать в гостиничных номерах с клиентами, скрывая свои страхи от Риты. Та обязательно высмеет ее и наградит не самыми лестными словечками, особенно если вспомнит, как Ксения постоянно отказывалась от приглашения остаться переночевать у нее. Но сейчас Широкова знала, что ей не хватает именно этой просьбы подруги. Пусть она снова попросит ее — отказа не будет. Потому Ксения была уверена в том, что обязательно поедет домой к Рите и будет ловить каждое ее слово, чтобы не пропустить момент, когда та снова хотя бы намекнет на гостеприимство. Нужно обязательно поехать к ней, потому что одиночество сводит ее с ума, горе и раскаяние переполняют. Чувство презрения к себе было не менее мучительным, но Ксения понимала, что пока она не придумала другого способа жить, зарабатывать большие деньги, а они ей нужны, как ни крути.
И все ее мысли в последнее время сводятся к тому, что она — продажная девка, обманывающая себя саму, и такая она не будет нужна никому. Ей придется не обращать внимания на пересуды, призывно отвечать на заинтересованные взгляды мужчин и всегда бояться, что настанет день, когда тебя никто не захочет. Это может произойти в любой момент, никто не знает когда. И она к этому обязательно окажется не готова.
А завтра она пойдет в церковь и закажет службу за упокой того, кто был и остается хозяином ее сердца. Говорят, время лечит. Ксения заплакала. Она удивлялась тому, сколько слез выплакала за этот день. Пожалуй, за всю жизнь столько не приходилось. И сколько же еще часов, дней, месяцев понадобится ей, чтобы снова обрести призрачный покой? И снова не с кем поделиться. Некому положить голову на плечо. За прошедший год она растеряла себя в шумных залах ресторанов, шикарных номерах «Интуриста», загородных пикниках и оргиях в саунах. Там не обзаведешься друзьями, не вылечишь душу. Ксения съежилась, тело ее сотрясала мелкая дрожь. Все ее естество протестовало. Все бы отдала за то, чтобы вернуться в прошлое. Вернуть то последнее лето, когда она была так счастлива и богата, не осознавая этого. Ксения плакала, уже не в силах ни о чем думать. Она позволила себе быть слабой, правдивой и чувствовала, как тяжело и безжалостно бремя истины, на которую она так долго закрывала глаза.
За окном давно кружил снег. Он шел уже несколько дней, засыпая дороги, узкие улочки, протоптанные тропинки. Ксения то и дело наблюдала появление на дороге очередного трактора. Его работа была бесполезной. Снег все шел, шел. Казалось, он поставил себе цель победить в соревновании с борющимися с ним коммунальными службами и явно побеждал. Чем больше техники принимало участие в расчистке заносов, тем быстрее появлялись новые, монотонно вырастая из белого, холодного ажурного полотна снежных хлопьев. Последний зимний месяц словно решил наверстать упущенное и показать, что не собирается сдаваться без боя. Глядя в окно, пока нельзя было сказать, что наступает весна. Однако календарь указывал на это, вселяя надежду, что скоро белый покров растает, а на его место придут покрытые свежей зеленью поляны.
86 
