Особенно,... 
122 
Боже! его любимая, боявшаяся драконов и судьбы, теперь сильнее всего боялась его самого!
– Джулиана, – прошептал он. – Я люблю тебя.
– Ты меня любишь? – повторила она. – Как это может быть?
– Может, – тихо ответил он. – Любил, люблю и буду любить.
В его глазах была любовь… и золотистые огоньки в ее глазах начали разгораться, исчезло выражение недоверия… осталась только любовь.
– Гарретт, я тоже люблю тебя.
– Джулиана, любовь моя, можно мне тогда прикоснуться к тебе? Ну пожалуйста! Неужели я не могу обнять тебя?
Они долго стояли обнявшись, почти не дыша, ошеломленные; любовь снова околдовала их.
Не разжимая объятий, они продолжали разговор.
– Конечно, я был зол, Джулиана, но не на тебя, а на себя самого. Я должен был сам позвонить тебе. За эти двадцать восемь лет я мог в любой момент поднять трубку и позвонить.
– Но ведь ты обещал, что никогда не сделаешь этого!
– И все же я мог, – серьезно возразил он. – Я должен был позвонить. Но настало время, чтобы все узнали правду. Я хочу, чтобы обе мои дочери узнали все. И сначала я хочу познакомиться с Мейлин, поговорить с ней и объяснить все. Я должен сделать это один, или мы пойдем к ней вместе?
И тогда, покоясь в укромном убежище его рук, Джулиана рассказала ему о своей ссоре с Мейлин и о своей надежде на то, что Мейлин вернулась в Гонконг прежде всего для того, чтобы помириться с ней, о том, что она приняла решение ждать, пока Мейлин не сделает первый шаг к этому примирению.
– Но прошлой ночью я нарушила этот запрет. Она, правда, еще ничего не знает, я не смогла связаться с ней. Но я попытаюсь. Я знаю, как она расстраивается из-за этой истории с «Нефритовым дворцом».
– Что еще за история?
Гарретт еще не знал, что случилось с отелем, хотя о скандале кричали заголовки на первых страницах всех сегодняшних газет. Он был слишком погружен в свои воспоминания и мечты.
Когда Джулиана рассказала ему об обвинении в фальсификации строительных материалов при возведении Дворца, Гарретт сказал:
– Я знаю Сэма Каултера, он никогда не будет заниматься таким грязным делом.
– Я не знаю Сэма, но я не меньше доверяю Джеймсу Дрейку и Тайлеру Вону. И тем не менее, до решения комиссии все работы остановлены, и отель может не открыться.
– Так, может быть, Алисон уже улетела в Даллас?!
– Нет. Вообще говоря, Гарретт, сегодня утром она зашла в мой бутик и сделала весьма неординарный заказ. Она заказала мне свадебное платье.
– Свадебное платье?! Она выходит замуж за… Джеймса? – Джулиана кивнула, и на лице Гарретта появилась счастливая улыбка. – Алисон говорила о нем все лето, и при этом чувствовалось, что она в него влюблена. Хотя последние два месяца она была очень печальна.
– Да, но теперь она снова весела, – успокоила его Джулиана. – И радостно добавила: – Я просто уверена, она догадалась о том, что Мейлин – моя дочь. Когда Алисон заходит ко мне, то всегда начинает рассказывать про Мейлин. И сегодня… Мне кажется, главной целью ее визита было сказать мне, что она собирается просить Мейлин быть ее свидетельницей, – специально для того, наверное, чтобы я не беспокоилась, что Мейлин вернется в Англию.
– Джулиана, Алисон – тоже твоя дочь. И я хочу, чтобы это стало известно всем как можно раньше.
– Гарретт!
– Все эти годы мы прожили, подчиняясь приказам судьбы. Не пора ли остановиться? В конце концов, именно судьба свела нас в Гонконге, и настало время воссоединиться навсегда.
– Это так прекрасно… но это не так-то легко, Гарретт, во всяком случае, учитывая отношение Мейлин и, возможно, Алисон. Ну, а твои родители? Родители Бет?
– Сейчас все они на теплоходе совершают круиз по южной части Тихого океана, прибудут в Гонконг двадцать четвертого декабря, и тогда мы попросим их стать членами нашей большой семьи. – Гарретт понимал, что на самом деле Джулиана очень встревожена его предложением, да и сам он тревожился о своих дочерях – и той, что ненавидела его уже пятнадцать лет, и той, что любила. И тем не менее он нашел в себе силы, чтобы улыбнуться, успокаивая Джулиану, и уверенно добавил: – Мы станем одной семьей, Джулиана, обещаю тебе. Но теперь, дорогая, не кажется ли тебе, что становится холодно? Ты не хочешь поехать со мной в «Пининсулу»?
– Нет, до вечера я занята. У меня в бутике несколько встреч с заказчицами. Я специально назначила их, чтобы, вернувшись со встречи с тобой, не остаться в одиночестве. А вечером я выступаю на митинге, посвященном проблемам будущего Гонконга. – И, снова пожав плечами, она добавила: – Я стала лидером реформаторов столь радикального толка, что даже оставила позади самого губернатора Паттена.
122 
